Лидер ПА и один из основателей ФАТХа вспоминает о своем детстве в Цфате и при этом случайно рассказывает правду о прошлом. К сожалению, в Израиле ее услышать не захотели... Когда правда выходит наружуЗачастую мы узнаем правду не из официальных версий и документальных исследований, а из случайных рассказов или даже оговорок, которые не привлекают к себе интереса, не выносятся на передовые полосы газет и не обращают на себя внимание аналитиков и обозревателей. Однако именно такие истории позволяют узнать о подлинных событиях куда больше, чем повторяющиеся из года в год и кочующие из одной газеты в другую клише. В одной фразе воспоминаний какого-либо политического деятеля может быть больше истины, чем в его биографии, которая на самом деле зачастую ничто иное, как плод фантазии, обмана и полуправды. Случайно оброненное слово способно в одночасье разрушить всю замысловатую конструкцию, тщательно выстраиваемую на протяжении десятков лет.Нечто подобное произошло на днях, во время откровений лидера ПА Махмуда Аббаса в интервью палестинскому телеканалу Al-Palestinia.Аббас пустился в воспоминания о своей юности в Цфате, откуда, как он всегда утверждал, его семья была насильно выселена из дома израильскими солдатами в 1948 году. Именно из-за этого и сам он, и все его родные якобы превратились в беженцев и вынуждены были скитаться по миру в поисках пристанища. Эта легенда повторялась им на протяжении десятков лет, и арабы, и западные журналисты знают ее наизусть. Она позволяла Аббасу предстать перед миром в качестве бесправной жертвы и оправдывала его соучастие в преступлениях против "сионистов", лишивших его крова и родины. Все эти воспоминания, как правило, сопровождались сентенциями о ностальгии по родному дому, своей земле, разрушенных могилах близких, пасторальной идиллии и детских воспоминаниях.Впрочем, Аббас не был одинок в этом. Практически все лидеры и активисты ООП имели в своем распоряжении подобного рода легенды, которые оправдывали их самые варварские и чудовищные преступления, террор и бескомпромиссность требований о "праве беженцев на возвращение". Как правило, все они показывали при этом бережно хранимые ими ключи от своих домов, горсть земли и детские фотографии домов, безжалостно отнятых у них кровожадными агрессорами - евреями. Мир жалостливо и сострадательно, утирая слезу, выслушивал эти душещипательные истории и с пониманием кивал, когда главари ООП заявляли о праве отстаивать свои исконные права, к каким бы жестоким средствам ни пришлось для этого прибегнуть. Террористов, убивавших мирных людей в гостиницах, школах, самолетах и гостиницах, приветствовали как "борцов за свободу", сокрушаясь об их горькой участии изгнанников.Подлинная правда, порой не имевшая никакого отношения к этим мифам, тщательно скрывалась, а если и приоткрывалась, то во "внутрисемейных" перепалках или в сентиментальных воспоминаниях. Тогда маски срывались, и на поверхность проступала истина, которая, впрочем, оказывались слишком "неудобной" для окружающего мира, и ее попросту предпочитали не замечать.Однако вернемся к Махмуду Аббасу и его интервью телеканалу Al-Palestinia 6 июля, в котором он допустил столь опрометчивый промах. Один из основателей ФАТХа расслабился и погрузился в воспоминания о своем детстве и юности в Цфате. И в этот момент правда неожиданно вышла наружу..."До "накбы" (синоним Катастрофы у палестинцев, вызванной провозглашением независимости Израиля) его семья "была одной из наиболее состоятельных в Цфате". Когда Аббасу было 13 лет, вспоминает он, "мы пешком переправились через Иордан, а со временем поселились в Дамаске... У моего отца были деньги, и он расходовал их очень аккуратно. После года проживания в Дамаске деньги закончились, и мы начали работать... Многие тогда уезжали... Люди боялись актов возмездия со стороны сионистских террористических группировок, особенно тех, которые действовали в самом Цфате. Те из нас, кто жил в Цфате, боялись, что евреи захотят отомстить нам за то, что произошло во время восстания 1929 года. Эти события на памяти у наших семей и наших родителей... Мы осознавали, что баланс сил к тому времени изменился, и люди начали оставлять город, чтобы спасти свои жизни и свое имущество", - рассказал Аббас.Восстание или резня?Таким образом, один из ведущих деятелей ООП и нынешний глава ПА признался, что вся ставшая притчей во языцех история об изгнании из родного города была не более чем блефом, призванным прикрыть политические притязания. Никто не выгонял из Цфата ни его самого, ни его родителей, ни остальных арабов, живших здесь. Они попросту предпочли бежать, испугавшись возмездия за совершенные не столь давно преступления, и будучи уверены, что евреи, захватив власть, поведут себя точно так же, как ведут себя одержав победу арабы в рамках своих культурных стереотипов, - то есть учинив резню своих поверженных противников. В их представлении евреи Цфата должны были сделать с арабами то же, что те сделали с местными евреями. И страх этого вселял панику в их сердца, заставляя искать спасения по ту сторону Иордана. Евреи не отнимали у них имущества, они сами оставляли всю недвижимость, беря с собой лишь накопленные сбережения и носильные вещи."Восстание", о котором говорит Аббас, было ничем иным, как серией кровавых погромов по всей подмандатной Палестине, инспирированных печально известным муфтием Иерусалима Хадж Амином эль-Хуссейни, до сих пор пользующимся любовью в арабском мире. Как известно, эль-Хуссейни активно сотрудничал с Гитлером, был выслан из Палестины мандатными властями, а после войны разыскивался как военный преступник.В августе 1929 арабы по наущению Хуссейни, утверждавшего, что евреи хотят захватить Храмовую гору, устроили погромы в ряде городов. Наиболее жестким из них стал погром в Хевроне. 67 евреев были убиты, десятки получили ранения. Евреи бежали из города, а одна из самых древних еврейских общин в Эрец-Исраэль прекратила свое существование. В других городах погромы были не столь масштабными, однако и они собрали свою кровавую жатву. В Цфате погиб 21 человек, причем погромщики доходили до откровенного садизма, по-мясницки расправляясь со своими жертвами. Так, одной пожилой женщине они вспороли живот и засунули туда кошку. Ребенок и молодая женщина, которая должна была на следующий день выйти замуж, были хладнокровно застрелены арабами-полицейскими, когда пытались спрятаться от погромщиков во дворе полицейского отделения. По иронии судьбы, именно эти констебли, служившие в британских частях, должны были отвечать за безопасность местных евреев...В ответ на арабские погромы британцы, вместо того, чтобы защитить жертв насилия, предложили евреям покинуть места их проживания по соседству с арабским населением "во имя безопасности самих же евреев". В некоторых случаях эвакуация проводилась принудительно. Евреи Цфата отвергли унизительное предложение о "добровольной эвакуации" и остались в городе, однако урок трагических событий не был забыт. Позднее, когда разразилось арабское восстание в 1936-1939 гг., "Хагана" и силы самообороны, созданные еврейскими жителями города, сумели защитить около 2000 евреев Цфата. Впрочем, не все, увы, прошло гладко. 13 августа 1936 года арабские бандиты сумели проникнуть в дом на улице Унгер в старом еврейском квартале, где вся семья собралась за ужином, и учинить там чудовищную резню. Они убили 36-летнего Алтера, переписчика Торы, и его детей: 9-летнюю Яффу и 7-летнюю Хаву и 6-летнего Авраама.В своей книге "История Цфата" Натан Шор приводит воспоминания свидетелей злодеяния, которые собрались на месте преступления: "Мальчики услышали вопли и стоны, доносившиеся из одной из комнат. Мы вошли в темную комнату, где стоял только стол и книжный шкаф. Один из стульев был сломан, по комнате были разбросаны тома религиозных книг. На полу лежал человек. Половина его головы отсутствовала, видна была только борода, часть носа и правый глаз... Тело лежало в луже крови, по полу были разбрызганы мозги. В соседней комнате среди блюд и посуды лежали три окровавленных детских трупа. Глаза двоих были еще открыты. Пожилая женщина, их бабушка, в отчаянии металась из комнаты в комнату, периодически оглашая дом криками ужаса. Раненная мать в полусознательном состоянии переходила от одного ребенка к другому. Она не кричала и не плакала, а только повторяла на идише: "Почему они, а не я?" Одна ее рука была в крови, а оторванный палец болтался на клочке кожи".Заложники культурных кодовТаким было арабское "восстание", о котором упоминает Махмуд Аббас. Естественно, что арабы помнили о своих зверствах, и были вправе полагать, что евреи, победив, ответят тем же. По иронии судьбы, в 1948 году евреи не только не хотели арабского исхода, опасаясь, что массовое бегство предшествует вторжению арабских армий и бандитских формирований и тотальной резни. Они были недалеки от истины. Арабские лидеры, развернувшие массированное наступление на вновь созданное еврейское государство, не скрывали своего стремления физически уничтожить живущих здесь евреев.В ряде городов, например, в Хайфе, евреи даже обращались с просьбой к убегающим арабам остаться. Однако арабские лидеры, в том числе и в Цфате, руководствуясь собственными культурными кодами, убеждали своих соотечественников как можно быстрее покинуть эти города, запугивая их тем, что евреи уже вынашивают планы мести арабскому населению. Арабы не представляли, что можно вести себя иначе, чем повели бы сами, и что евреи, победив, не опустятся до уровня своих врагов. В их сознании не укладывалось, что, кроме чувства мести и ненависти, могут быть еще и нравственные запреты.Накануне 16 апреля британские власти покинули Цфат, предварительно передав полицейские станции, оружие и военный форт на горе Ханаан арабским боевикам. При этом они предложили эвакуировать местных евреев - опять-таки "во имя их же безопасности". Как и в 1929 году, евреи Цфата категорически отказались оставить город, несмотря на страшную память о погромах 1929 года и резню 13 августа 1936 года в старом еврейском квартале. Хотя, казалось, ужасы этих событий должны были побудить к бегству именно их, а не арабов, которые никогда не страдали от еврейских погромов. Семья Аббаса никогда не испытала того, что испытали евреи Цфата, никто не посягал не только на их жизни, но и на их имущество. И тем не менее бежали именно арабы, а не евреи. И дело здесь не в преследованиях, а в особенностях национального самосознания и культуры.Когда догма важнее, чем истинаЛюбопытны, однако, не только откровения Аббаса. Интересна реакция на них израильских СМИ, которые предпочли их попросту... не заметить. Почему? Ведь Аббас - не последний человек в ПА, его воспоминания кардинальным образом меняют все картину произошедшего и позволяют увидеть проблему арабских беженцев в совершенно ином ракурсе. Они позволяют воссоздать фон, на котором происходили исторические события того времени. После таких откровений Израиль получил бы дополнительные аргументы против реализации арабскими беженцами "права на возвращение". Как можно было проигнорировать подобные воспоминания лидера ПА?Единственным объяснением может быть то, что редакции и маститые журналисты, стремясь сохранить верность своим идейным принципам, не хотят лишать палестинцев их едва ли не главного пропагандистского оружия, хотя такая политика и идет вразрез с интересами их собственного народа. Поддерживая миф об израильской несправедливости и палестинских страданиях, они тем самым получают возможность и дальше утверждать себя в качестве просвещенной элиты и носителей нравственных ценностей.С этой точки зрения ничто не должно подорвать легенду о палестинских бедствиях, притом что еврейские страдания и память о чудовищных погромах арабов подвергаются полному забвению и не заслуживают ни малейшего внимания, словно все это происходило не с евреями и не в Палестине, а с совсем другим народом и в другой точке земного шара. Просвещенный мир такие "мелочи" не интересуют.Сара ХонигПеревод Давида МарковаПолный дайджест материалов Jerusalem Post читайте в газете "Новости недели"