Оксана Пономарева, журналист из Екатеринбурга, уехала жить в бельгийский Антверпен в 2011 году. По просьбе Znak.com она описала, какое настроение сейчас царит в Европе и насколько мироощущение европейцев совпадает с тональностью российских СМИ.

— Ну все, гнать этих муслимов в шею! — ожидала я услышать утром на работе. Да, тем самым утром, когда кругом обсуждали брюссельские взрывы.

И не услышала.

Давайте так. Очень просто написать про то, что, мол, — да, засилье мигрантов, довели старушку-Европу, чемодан — вокзал — домой и прочее. Удобная песня. А если учесть произошедшее, то и вовсе самая подходящая. Вот и льется эта песня практически из всех русскоязычных каналов.

И я, по зову крови, видимо, пыталась поймать эту песню здесь, в пятидесяти километрах от Брюсселя, на каналах местных. В разговорах. В передачах. В соцсетях. Сложно, скажу я вам!

Для начала вернемся на работу. Мы в офисе — человек 10, среди нас сегодня, например, одна коллега в хиджабе. Сидит себе человек, по клавиатуре стучит, работает. Еще один сотрудник, парень-марокканец, по телефону общается с клиентом, причем на очень хорошем английском. В скобках замечу — ага, то есть клиент, получается, тоже понаехавший, раз местного языка не знает. В общем, разговора про "гнать в шею" тут можно не ждать. Да и язык не поворачивается — ну кого гнать-то? Этих самых коллег, которые теракт переживают не меньше нашего? А что они-то, собственно, плохого сделали?

Чувствуете, да? Вот они, те самые либерально-толерантные нотки, которыми я уже и сама начинаю петь.

Честное слово, я думала, они тут по указке, под диктовку такие либеральные. Но за четыре года жизни, вращаясь в этом интернациональном сообществе, начала понимать, что нет, не под диктовку.

Я лично знаю людей, которые бросились помогать сирийским беженцам: собирали им вещи, продукты, грузили машины, отвозили, агитировали присоединяться. И это в то самое время, когда на русскоязычных форумах народ буквально рвал горло: "Европа, але! Что ты делаешь, прекрати!"

Одни орут, другие везут продукты. Ну просто потому что так воспитаны — мы сильные, должны помогать слабым.

Я говорила им: "Почему? Как вы не видите в этом проблемы? Наши вот видят!"

Они отвечали:

— А что, у ваших своих проблем мало, что они нашими так интересуются?

Русскоязычные мамы не дадут соврать: ребятня тут то и дело приносит из школы "лоты на продажу" — лотерейные билеты, вафли и прочее — в пользу голодающих детей очередной, там, Уганды или Эфиопии. (Я в эти моменты обязательно вспоминаю диалог с профессором Преображенским — "не хотите взять журналы в пользу детей Германии?") Детям с пеленок втолковывают: ты сильный, богатый, есть возможность — поделись, помоги.

Скажите мне, что это плохо!

А мы таки обсуждаем, на работе. Мои коллеги говорят о том, что террористы — просто чокнутые, ну какие мозги должны быть у человека, чтоб подорваться за идею, да еще и убить как можно больше людей? Звери, да. Чокнутые. Бесспорно.

Одна из коллег выдает креатив:

— Просто убивать таких уродов мало. Надо, если поймать, посадить их в камеру с бомбой, только чтобы они не знали, когда именно она рванет, и мучились от ожидания.

Разговор плавно перешел к закрытию границ, но дальше застрял: все понимают, что границ никаких нет, кому надо — уже внутри страны, а значит, контролировать нужно здесь.

И да, про контроль и безопасность сейчас трещат все местные СМИ. Но я это уже слышала — после французского теракта. И про четвертый уровень тревоги, и про полицию, и про проверки. Дежавю! Бог мой, каких-то несколько месяцев назад.

А за десять дней до взрывов в Бельгии я ездила в Брюссель и эту повышенную безопасность наблюдала лично. На центральном вокзале, во всяком случае, постоянно дежурили суровые мужики в форме и с автоматами. Внушали доверие, честно.

А аэропорт? Вооруженные патрули там уже пару лет как обычное дело. В этом чертовом "Завентеме" у меня внимательно просматривали бутылочки с детским питанием. И профукали бомбы. Фейспалм.

В течение дня приходит инструкция от начальства: все запланированные совещания, курсы, собрания в Брюсселе временно отменяются. Сотрудники рады: боятся ехать.

Еще одна засада — впереди школьные каникулы. Народ набрал путевок, теперь думает, как лететь. Как назло, предстоящий понедельник — пасхальный. Резонное опасение — а вдруг католический праздник будет для очередного полоумного камикадзе как красная тряпка для быка?

Я вижу, что люди вокруг меня взволнованы. Я вижу страх, вижу панику. Но я, хоть убей, даже после второго теракта не вижу агрессии к мусульманам. Это соседи. Мы к ним привыкли. Это данность, мы живем в одном с ними обществе, и их уже никак не отделить, как бы этого ни хотелось праворадикальным группам.

Я еду с работы и забираю дочь от няни — милейшей женщины — угадайте какого? — правильно, марокканского происхождения. Хочу ли я лично гнать ее взашей? Бред!

Открываю "Фейсбук". Местные постят свечи. Пишут о своей солидарности. В том числе, разумеется, мусульмане.

— Не все мусульмане — террористы! Кто еще что-нибудь такое скажет в сторону мусульман — вы такие же, как те, кто поддерживал Гитлера! — пылает гневом на своей страничке одна моя знакомая бельгийка.

Справедливости ради, Гитлер здорово удружил радикальным исламистам. Теперь если и захочешь что-то против ислама брякнуть, то сто раз подумаешь, не слишком ли расистски это прозвучит.

Но кое-где такие настроения все-таки просачиваются.

В сети супермаркетов, где разрешено работать в хиджабах, кассиршам сегодня пришлось выслушивать довольно неприятные реплики в свой адрес.

Один учитель твиттернул, что прекратил вести урок после того, как мусульманские дети зааплодировали новости про теракт (впрочем, это сообщение уже поспешили опровергнуть).

Правоагрессивные политики, с треском провалившиеся на предыдущих выборах, поспешили оседлать своего коня и пугать заявлениями про еще пять тысяч беженцев, которых уже буквально вот-вот доставят к нам сюда в Антверпен.

Но все это не то, господа, нет размаха. Нет масштабных погромов "лиц известной национальности". Нет взбешенных толп на улицах. И меня грызет вопрос — а это плохо, что их нет?

Знаете, "прививка Гитлером" — это все-таки не единственная причина толерантности. Просто Европа зиждется на либеральных ценностях, и свобода здесь — ценность высшая, как бы пафосно это ни звучало.

На следующий день мы, кажется, снова вошли в привычный ритм. Расписание рабочих совещаний в Брюсселе утрясли. Железнодорожное сообщение налаживается. Аэропорт обещают открыть в ближайшее время.

— С турфирмой договорились, вылетаем из Амстердама, — сообщает свои новости коллега.

Начальство присылает ободряющий мейл о том, что жизнь не заканчивается и нам всем надо держаться вместе.

Я отвожу дочь к няне-марокканке. Здороваюсь со своей соседкой-турчанкой. Я живу дальше.

Наверное, на следующих выборах умеренно правые получат чуть больше голосов. Наверное, скоро потихоньку начнут урезать пособия, иначе на всех желающих не хватит. Наверное, я жуткая оптимистка и не верю в закат Европы. Нет, ребятки, не выйдет. Никакое агрессивное зверье не окажется умнее, образованнее людей, воспитанных на этих ценностях. Они перегибают, но они скорректируют. Просто не таким путем, каким это видят, скажем, наблюдатели из России.

Я уверена, у старушки-Европы достаточно ресурсов, чтобы, условно, собрать всех мусульман на большой-пребольшой пароход, отправить обратно на родину, обнести колючей проволокой, забросать сверху бомбами, ну и в завершение всего запретить ислам. (Я сейчас, наверное, озвучила все тайные и явные фантазии праворадикалов.) И заживет дальше Европа благополучно, спокойно и сыто, да? Ан нет, не получается расклад. Не в сытости и благополучии, кажется мне, все дело. А в этих самых набивших вам оскомину либеральных ценностях. Откажемся от них — вот он и придет. Закат.

Источник:Znak

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта