Анатолий Головков
Давно переехал в центр, но все равно езжу за овощами в лавку на Мааравите. Там фрукты один к одному, лимоны ядреные, виноград, черешня в корзинках - еще не сошла. Лучшая лавка в округе. Но персонал по-левантийски нетороплив.
При этом они как бы не замечают покупателей. Они как бы ничего никому не предлагают. Они знают, что купят все равно, а не хочешь - вали, другие придут.
Один раскладывает манго, перегородив проход тележкой. Другой со стремянки чинит лампу дневного света. И рассказывает, какая свадьба была в кфаре у его брата. Чудо что за свадьба! Ну, просто обалдеть!
Дайте, пожалуйста, пройти, говорю я, мне помидоры нужны... Секундочку адон (господин). Так вот, Ахмед, я ему и говорю: а что родители за нее дают? За мою хоть на мотоцикл дали... Ребята, вы скоро ли?!... Ой, извините, аба (отец)! Вы не можете обойти с другой стороны?
На кассе сидит такая Вахиба, шамаханская царица, в натуре, мерцает глазами. Возле нее бабушка, лет 80-ти, явно из Одессы.
Облокотилась о прилавок, почти лежит на нем, ноги болят. Жалуется на внуков, Вахиба кивает. Простите, говорю я, можно я расплачусь?.. Ой, сейчас, говорит Вахиба. И — снова бабке: мои дети тоже распустились! А без десерта оставить не пробовали? А без пепси?.. Какое пепси? Еще раз нахамят, сволочи, жопы надеру!.. Я уже с мольбой в голосе: пожалуйста, минутку!
И тут бабушка по-русски: шо ви гоните волну? Куда спешите? Хто вам мешает? Тычет пальцем себе в грудь: Циля вам мешает? Ви еще не знаете, как вам могут отравить жизнь! Ви моих внуков видели? Азохен вэй!
Я ничего не могу изменить.
Я не строил Кармиээль, как Циля с мужем.
На меня не падали ливанские ракеты в 2008-м.
Я не отработал 30 лет на заводе, чтобы получать пенсию меньше, чем пособие по старости.
И поэтому нужно выйти, подождать.
Постоять под солнцем карантина, месяца Тамуз, 5780 года.
Пусть поговорят.
комментарии