Все время же спрашивают, чего вы с ним носитесь, с этим Холокостом? Сто лет назад было, забудьте уже, устроили из него тренд, торговую марку и все такое. Наших вот тоже убивали...

Они не понимают - это наша национальная травма на много поколений вперед. Народ без страны, который убивали только за то, что он был. В 96-ом я впервые оказался в Израиле, туристом. В Иерусалиме в кафе, в перерыве между экскурсиями увидел пожилую женщину, на руке которой был лагерный номер. У меня кусок встал поперек горла. История на моих глазах вдруг обрела черты конкретного человека. 

Рядом с Модиином есть мемориал "мученики Заглембе". Это область на территории Польши. Всех евреев там вырезали поголовно. На мраморных стелах сотни фамилий, некоторые повторяются по пять-шесть раз подряд - убивали же целыми семьями, а в еврейских семьях было много детей. Мы как-то снимали там, к очередной годовщине. И проходящий мимо мужчина остановился и спросил, мол, кто такие, что снимаете. Объяснили. Он сказал, а давайте я вам историю расскажу.

Оказалось, что он (зовут его Хаим) по собственной инициативе присматривает за этими памятниками. Его отец из Заглембе. Перед самым вторжением немцев куда-то отлучился по делам, а обратно вернуться не успел. Семья - жена, два сына и дочь исчезли. Понятно, как и куда. После войны уехал в Израиль, женился. Родились дети. Он ничего им не рассказывал, пока Хаим, уже будучи взрослым, не оказался возле этого мемориала и не увидел там свою фамилию. Так он узнал, что у него были сводные братья и сестра. Отец в конце концов рассказал, и Хаим понял, как это страшно мучило его всю жизнь.

Потом он оказался в Польше (тиюль шорашим), в той самой деревне. От всего еврейского там не осталось ровным счетом ничего. Ноль. Они, совершенно потерянные, бродили там, пока один из местных, услышав иврит, не вышел к ним. Сказал: Говорите чуднО, так здесь до войны говорили. Вернулся домой и вынес завернутый в целлофан кусок обгоревшей по краям бумаги. Когда сожгли синагогу, горящие листы Торы разлетелись по поселку. Он подобрал один и сохранил. Это ВСЕ, что осталось от 60 тысяч евреев Заглембе. Обугленный фрагмент лежит под стеклом в центре мемориала. Знаете, что на нем написано: "И слышу голос брата своего из под земли".

Когда Хаим мне показал и перевел, меня затрясло. 

Я это все к чему. Это было не сто лет назад. Еще живы те, кого убивали, и те, кто убивал. В Израиле еще можно встретить стариков с лагерными номерами на руках. Они всерьез считают, что им повезло. У них есть дети и внуки. От других не осталось ничего. Кроме обугленных клочков Торы.

Поэтому это не тренд, это не торговая марка. Это наши исторические травма и память! А мы памятью не торгуем, мы ее храним. 

Через 4 года Джуниор пойдет в армию, и меня всегда колотит при мысли об этом, но я знаю, зачем он туда пойдет. Потому что нас больше пальцем никто не тронет - отрубим руку.

Источник:  Facebook