Даже не ортодоксом, а ультраортодоксом. То есть человеком, ведущим строго еврейский образ жизни. С пейсами, нитями цицит, кашрутом, ежедневным изучением Торы и другими атрибутами глубоко верующего иудея. Атрибутами, которые перенесены из далекого прошлого в 21 век и сохранились в неприкосновенности, пожалуй, только в Израиле, в США и вдруг появились в небольшом, я бы сказал, единичном экземпляре в Германии. Да и то лишь на некоторое время. Возможны ли такие метамарфозы? Я бы сказал, маловероятны, если бы перед глазами не было живого примера…
Атеист – ультраортодокс
В этой истории удивителен не только сам факт превращения, но и сопутствующие ему обстоятельтва. Во-первых, атеист (а точнее, атеисты - муж и жена) были не евреями, (назовем их Гюнтер и Рената Шмидт), а немцами. Во-вторых, дед со стороны Гюнтера был членом NSDAP, работал в Гестапо, ненавидел евреев, был после войны осужден на пожизненное и умер в тюрьме.
Я познакомился с Гюнтером и Ренатой в еврейской общине Дрездена, где более двух лет работал музыкантом. Гюнтер был сантехник. Рената - учительница младших классов. Они тогда еще не приняли гиюр, но приходили каждый Шаббат вместе с молодым кантором (Ашер, 20 лет) из Израиля, которому сдавали комнату. Их постоянные приходы вызывали у членов общины всевозможные толки. Некоторые даже говорили, что необычные гости были специально направлены в общину, чтобы за нами шпионить. Другие выдвигали версию, что Гюнтер и Рената искупают грехи своих отцов или дедов, которые замешаны в нацистских преступлениях. Эта версия казалась более правдоподбной. Во всяком случае, в Израиле живут около 300 принявших гиюр немцев, отцы и деды которых имели отношение к нацистской партии. В том числе правнук брата Гитлера и внук брата Геринга.
Как-то кантор решил выступить на Рош-Ха-Шана с концертом. Несколько песен на идиш, несколько на иврите. Мы репетировали в общине, и после репетиции я спросил Ашера (он прилично говорил по-немецки), что привело супругов Шмидт в иудаизм. Он рассказал, что у Гюнтера и Ренаты с еврейством все серьезно: они учат иврит, купили для соблюдения кашрута второй холодильник, меняют квартиру ближе к общине, чтобы ходить пешком на Шаббат.
- Но почему? Почему? - удивлялся я. - Этого кантор не знал.
Я сам делал первые шаги в религии, и мне был интересен ответ на вопрос. Решил поговорить с Ренатой и Гюнтером напрямую и пригласил их вечером на ужин. Жена была против такого разговора.
- Вера в Бога, - сказала она, - дело интимное. Им, скорее всего, будут неприятны твои вопросы.
- Но они же могут не отвечать, - возражал я.
- Только не затевай разговор при мне. Когда уйду, спрашивай о чем хочешь. Хоть о происхождении жизни на Земле.
После ужина женщины ушли в другую комнату, мы остались с Гюнтером, и я набрался смелости, а может быть, правильней сказать - наглости.
- У тебя была религиозная семья?
- Нет. Я вырос в ГДР. Родители были коммунисты и атеисты. В общем, все как у вас в Союзе: пионеры, комсомольцы, опиум для народа и т. п.
- А у Ренаты?
- Абсолютно то же самое.
- Но что же случилось? Почему вы поверили в Бога и, главное, почему ходите не в церковь, а в синагогу?
Гюнтер помолчал. Неожиданно встал из-за стола, походил по комнате, снова сел.
- Это, наверно, странно, Лев, но я как-то даже не задумывался о том, как все началось. Теперь понимаю. Все дело, наверно, в канторе. Ты знаешь - у нас нет детей. Был мальчик, но умер в два года. Когда молодой человек у нас поселился, то мы стали относиться к нему как к сыну. Все, что он делал, стало для нас важным. Наш постоялец читал религиозные книги на иврите, и мы стали изучать иврит. Рената предложила: "Не будем с кантора брать плату за комнату, но попросим давать нам уроки иврита". Я согласился. Теперь почти каждый вечер мы учим иврит. Постепенно уроки стали сопровождаться уроками иудаизма. Так мы поверили в Бога. Летом Ашер собирается в Израиль, и мы хотим поехать вместе с ним и принять ортодоксальный гиюр. Как раз у жены в школе летом каникулы.
И еще Гюнтер рассказал удивительную историю, подвинувшую их к вере.
- Мы решили делать тфилин. Вы, Лев, я думаю, знаете. Евреи должны делать этот обряд ежедневно. Но необходимо специальное приспособление. Это две черные коробочки, в которых находятся свитки со словами из Торы. Одна часть надеватся на голову. Другая завязывается на руку. Ашер посоветовал выписать из Израиля. Стоили коробочки 900 евро. Как назло, как раз в это время я потерял работу, и мы купили новую машину в кредит. Короче, денег не было. И вдруг Рената купила билетик лотереи за 10 евро. Никогда не покупала, а тут как будто что-то подтолкнуло ее купить. И случилось невероятное. Билетик выиграл. И не просто выиграл, а выиграл точно 900 евро. Ни больше ни меньше. Мы восприняли это как знак. Как поддержку Всевышнего.
Я регулярно в шаббат общался с супругами Шмидт на Богослужении и был поражен, когда увидел, что однажды они начали читать молитвенник не на немецком, а на иврите. Летом кантор, Рената и Гюнтер на три недели улетели в Израиль. Когда вернулись, супруги Шмидт вступили в общину. Теперь они стали евреями с новыми именами - Сарра и Моисей. Если еврейство оценивать не по родителям, а по соблюдению заповедей и приобщению к еврейскому образу жизни, то они были значительно большими евреями чем я, еврей по матери.
Прошло полгода, и я узнал, что Ашер уезжает в Израиль. На его место приезжает другой кантор. Тоже из Израиля. Однажды после шаббата Гюнтер и Рената подошли ко мне:
- Хотим попрощаться. Мы уезжаем вместе с Ашером. Но не как туристы, а навсегда. Теперь будем жить в Израиле.
Мы обнялись…
Примерно через год община Дрездена переслала в общину Магдебурга, куда мы переехали, письмо от супругов Шмидт. Они писали, что живут в Иерусалиме, в религиозном районе. Недалеко от места, где живет Ашер. Приглашали в гости. В том же году я прилетел в Израиль. Встреча с ними стала для меня очередным потрясением. Я приехал на такси к Стене Плача, где мы договорились встретиться, а потом прогуляться по городу, и сначала не узнал Гюнтера и Ренату. Они были одеты как ультраортодоксы. Особенно Гюнтер. Черный костюм, черная шляпа, цицит, пейсы. Все как положено.
- В Германии, - сказал он, - мы бы не смогли ходить в одежде, которая отвечает нашей вере.
Это так. В Германии евреи, выходя из синагоги, снимают кипу. Кругом мусульмане, и носить кипу небезопасно.
- Ну как вам такая жизнь? - спросил я.
Ответил за обоих Гюнтер:
- Хорошо. Очень хорошо. Когда веришь в Бога, когда выполняешь Его заповеди, то жить легко и радостно.
Зависть - темное чувство. Но когда вспоминаю про Гюнтера и Ренату, а точнее, про Моисея и Сарру, то ловлю себя на том, что завидую им. Не потому, что они стали ультраортодоксами, а потому, что живут как им нравится. У меня так не получалось всю жизнь. Что-то все время мешало. Предрассудки, мнительность, мнение окружающих, боязнь, "что скажет Марья Алексевна". У них получилось…
Источник: "МАСТЕРСКАЯ"
комментарии