В 1995 году я приехала совсем одна, по программе для студентов. Правда, о ней знали лишь те, которые нам эту программу продали, как идею закончить университет уже в Израиле. Приятным было то, что таких дурней и дурех нас насобиралось с просторов бывшего СНГ десятка три. Или даже четыре. Сильно неприятным оказался факт нашего несуществования ни в одном компьютере по репатриации. То есть гражданство нам дали еще в аэропорту, 1000 шек подъёмных шекелей дали тоже, а вот дальше… Нас забыли записать, как репатриантов. Нас вообще забыли.
Общежитием оказалось три сереньких одиноких корпуса среди болотных пустошей около Хадеры. Там жили эфиопские семьи — и мы. Глупые недоучившиеся студенты, клюнувшие на красивые обещания. Называлось это заведение центром репатриации, там была школа, в которой мы учили иврит. Я жила в маленькой двухкомнатной квартирке с двумя соседками и одной Художницей. Так мы научились протирать стулья, дабы не ляпнуться попой в краску, вытаскивать кисточки и карандаши из кастрюльки с супом, аккуратно и надежно убирать свои вещи так, чтобы творческой этой натуре не пришло в голову как-то их украсить… ОбщееЖитие.
Работали где только могли — ведь 1000 шекелей странным образом закончилась. Окончательно. Так я мыла полы в подъездах. Работала официанткой в придорожном баре — это где сок из авокадо. Убирала на виллах. В первый раз с непривычки вымыла и отскребла все три этажа, стерла в кровь пальцы, а потом хозяйка мне сказала, что моя работа ее не устраивает, медленно работаю, и она решила мне денег не платить. От стыда я готова была сгореть и испепелиться… Сидела на улице и ревела от обиды.
Потом я мыла с подружками посуду в ресторане гостиницы Дан Панорама в Тель-Авиве. После ужина официанты выбрасывали в мусорные контейнеры картины, выложенные из пастрам и колбас, килограммы несъеденной телятины и прочую вкусность, а мы тихо скрипели зубами на кухне. Очень хотелось есть, было до одури жалко себя и продукты….
А потом был праздник. Через распахнутые окна можно было увидеть нарядные семьи. Они весело накрывали на длинные столы, украшали комнаты, толкались и дурачились. Как могут общаться только родные и близкие люди. Вместе.
Знаете, Одиночество никогда не ощущается так остро и горько, как в праздники. Это было совершенно невыносимо.
Я была, пожалуй, самой взрослой в свои 24 года. И тогда мы с ребятами — соседями решили, что у нас тоже будет как бы семья. И будет Праздник. Сбросились, мальчишки притащили из дальнего дешевого супера продукты. Настругали оливье и прочие атрибуты счастья. Красиво оделись и празднично накрыли стол. Я потратила непозволительные 10 шекелей на красивые салфетки с цветами. Меня ругали за буржуйскую страсть к жутким розочкам, а я упрямо раскладывала эти яркие лужицы на столе — создавала атмосферу. И еще очень долго мы потом поддерживали друг друга, заботились и помогали. Наша как бы "семья", кучка перепуганных и одиноких детей, помогла нам пережить самые трудные времена.
Когда нам говорят, что "все будет хорошо", — это правда, в это нужно верить! Но это вот "все" нужно немножечко подтолкнуть, приблизить.
И тут нам в помощь старая истина про спасение утопающих…
С Праздником нас всех, праздником Свободы и Весны.
Блог автора на Facebook
комментарии