С третьего раза прослушал половину дебатов раввина Финкеля и Максима Шевченко. Больше не осилил. Оба, мягко говоря, не герои моего романа. Но одну мысль из услышанного вынес.

Шевченко говорил про палестинских беженцев, мечтающих вернуться в свои деревни. Мол, сидят в Газе и смотрят на огни Ашкелона, где когда-то была арабская деревня. 

Тут надо пояснить, что речь идет о так называемом праве на возвращение, которое закреплено в уставных документах UNRWA. ООН никогда не принимала решения, что палестинцы, в отличие от всех остальных беженцев мира, получают право наследовать статус беженца по мужской линии. Это решение UNRWA. И именно из-за этого пункта в уставе агентства палестинцы дважды не согласились подписать мирное соглашение с Израилем. 

В начале нулевых им предлагали почти все, включая половину Иерусалима. Но своему государству они предпочли мифическое право на возвращение. 

А теперь вопрос. Шевченко говорит, что евреи, приехавшие из других стран не имеют права на эту землю. Ведь мы тут не родились. Спорный тезис. У многих из нас дети родились уже здесь. Но ведь и палестинцы Газы, Западного берега, Иордании и Ливана тоже не родились в Израиле. Более того, их отцы зачастую родились уже не тут, а скоро и деды будут уроженцами других территорий.

Почему они имеют право, а мы нет? То есть мы в правах равны, как минимум. И тут может возникнуть встречный вопрос.  

Почему евреи могут приезжать и селиться в Израиле, а палестинцы нет? 

А это уже решение государства.

И если когда-то палестинское государство будет создано, то оно тоже сможет принимать к себе этнических или религиозных собратьев. Так же, как и Иордания может принять такое решение. Но пока палестинцы сражаются больше не за свое государство, а против нашего.

Хотелось бы, чтоб ситуация изменилась.

Блог автора в Telegram

 Михаил Гуревич