Знаменитая польская писательница, которую Евгений Евтушенко назвал “великой женщиной-скульптором, вылепившей из дыма газовых камер живых людей”, родилась в 1935 г. в еврейской семье чиновников Саломона Кралля и Фелиции Ядвиги Рейхольд. Во время войны девочку прятали “арийские” знакомые. Она потеряла всех близких и чудом избежала смерти благодаря тому, что ее выкрали из эшелона, направлявшегося в гетто. Писательница говорила: “Я не променяла бы свое детство ни на какое другое, оно подготовило меня к остальной жизни, благодаря ему я знаю, что такое страх, знаю, что такое отвага. И не расстраиваюсь по пустякам”.

Получив диплом журналиста в Варшавском университете, Ханна пришла в газету Życie Warszawy. Но по-настоящему ее звезда взошла после перехода в журнал Polityka, считавшийся тогда лучшим польским еженедельником. “Ханя была невероятно талантлива, ее интересовали непопулярные проблемы, у нее было особое чутье на несправедливость, и она всегда была на стороне отдельного человека”, – вспоминал его главред Мечислав Раковский.

В 1976 г. Кралль опубликовала в журнале Odra свою самую известную книгу. История ее создания любопытна. Журналистка поехала в Лодзь, чтобы написать о местной фабрике, но не нашла ничего заслуживающего внимания. Сидя в кафе, она прочла в газете, что профессор Ян Молл провел уникальную операцию на сердце. Заинтересовавшись, она отправилась в больницу. Профессор побеседовал с ней и посоветовал показать готовый текст доктору Мареку Эдельману. С готовой статьей Кралль вернулась в Лодзь и встретилась с Эдельманом, о котором знала лишь то, что он был одним из руководителей восстания в Варшавском гетто. Они встретились в кафе. Эдельман прочел текст, ошибок не нашел, но, поскольку кофе еще не был выпит, нужно было о чем-то разговаривать…

“Я думала, о чем бы таком поговорить, и рассказала, что моя редакция… находится на территории бывшего гетто. „Вы ведь были в гетто, правда?“ – говорю я. – „Был“, – отвечает он. „Я работаю неподалеку от улицы Анелевича. Может, вы знали этого Анелевича лично?“ – „Знал“. – Я спросила: „Каким он был?“ – „Он ходил в харцерской форме, играл на барабане и любил командовать“. Я не верила своим ушам… Подумала: „Он говорит о легендарном предводителе восстания, своем командире… Говорит так, как было на самом деле, ему все равно, как нужно об этом говорить. А что, если у него в запасе есть еще такие фразы…”

В результате этой встречи в 1977 г. вышла написанная в соавторстве с Эдельманом книга Кралль “Опередить Господа Бога”, публикация которой произвела сенсацию.

После выхода книги “Опередить Господа Бога” Ханне позвонил Кшиштоф Кесьлёвский – выдающийся польский кинорежиссер и кинодраматург, номинант на “Оскар”, известный циклами фильмов “Три цвета” и “Декалог”, и предложил познакомиться. Их дружба продлилась 20 лет, до смерти Кесьлёвского.

Из журнала Polityka Ханна ушла в декабре 1981 г., после введения военного положения. Главный редактор не правил тексты, но партийное руководство подвергало все материалы беспощадной цензуре. Ханна уходить не хотела, даже согласилась на работу в техническом отделе, но потом уволилась. В это же время поступил приказ уничтожить тираж ее книги “Счастье Марианны Глаз”. Помимо этого, цензура задержала сборник репортажей “Сенная лихорадка”, а также роман “Квартирантка”, изданный только в 1985 г. в парижском издательстве “Libella”.

После ухода из журнала Polityka Ханна устроилась редактором на киностудию Tor. Ее руководитель Станислав Ружевич вспоминал: “Ханя голодна до жизни, встреч, бесед. Она любит говорить, но еще больше любит слушать. Ханя умеет слушать. Порой она слишком легко загорается, переоценивает некоторые произведения и их авторов. Словно хочет, чтобы все было хорошо. Это интересно, ведь она хорошо знает действительность, не питает лишних иллюзий”.

В одном из интервью Кралль отмечала, что на протяжении десятилетий писала о современной Польше, а ее медленно затягивал несуществующий еврейский мир. Она занялась Катастрофой не по личным причинам. На то, что осталось от мира восточноевропейских евреев, Ханна обратила внимание, познакомившись с трудами еврейского религиозного философа Мартина Бубера. В середине 1980-х, прочитав написанные им “Хасидские предания”, она совершила путешествие по старым еврейским городкам Польши. Эта реальность не была ей знакома, и она не скрывала этого от читателей, которые узнавали прошлое, традиции и культуру польских евреев благодаря героям ее репортажей.

Известный польский журналист Рышард Капущинский отмечал: “Большая тема Ханны Кралль – судьба человека, втянутого в жестокости истории, раздавленного ее механизмами, доведенного ею до подлости и потерявшего себя. При этом история – это не какая-то страшная абстракция, она проявляется в виде конкретных отношений между людьми. Чаще всего, хотя не всегда, это отношения палача и жертвы. Именно в этой последовательной наглядности, подчеркивающей, что не „водоворот истории“ и не „призраки войны“, а конкретные люди убивали других, таких же конкретных людей, я вижу отличие и уникальность взгляда писательницы”.

Приступая к чтению текстов Ханны Кралль, надо собрать в кулак все свое мужество, ибо то, с чем предстоит столкнуться, находится за пределами нормальной человеческой психики.

Роман “Королю червонному − дорога дальняя”, вышедший в свет в 2006 г., можно назвать и авантюрным, и плутовским, хотя в первую очередь он о необыкновенной любви жены к мужу среди ужасов Катастрофы. Героиня, варшавская еврейка Изольда Регенсберг, идет на все, чтобы спасти арестованного мужа. Она в последний момент выбирается с умшлагплац, откуда уходят поезда в концлагеря, выдает себя за польку, попадает в варшавскую тюрьму, затем в Германию на работы, бежит, возвращается в Варшаву, возит в Вену контрабандный табак, проходит через венское гестапо, оказывается в Освенциме, затем в другом лагере, снова бежит, снова попадает в Освенцим… Поезд, направляющийся к газовым печам, останавливается, едва отъехав от станции: Освенцим только что освобожден…

Изольда выживает благодаря своей любви. Подобно вольтеровскому Кандиду, она одержима своей идеей и считает: все произошедшее с ней случилось ради того, чтобы она смогла отыскать любимого. Заканчивается книга, казалось бы, простыми словами: “Как это грустно, когда ты – польская еврейка, выжившая в смерче нацизма, но спустя много лет не можешь поведать израильским внучкам свою историю только потому, что не знаешь иврит, а они не знают польского. Тут и родного языка слов не хватит, а что чужого? Грустно”.

В книгу “Портрет с пулей в челюсти”, изданную в России в 2017 г., вошли 20 рассказов-очерков, главные герои которых – мужчины и женщины, евреи и русские, поляки и немцы, оказавшиеся перед лицом самого мощного потрясения ХХ в. В подлинных историях, записанных Кралль, подспудно звучат ни разу не высказанные вслух вопросы: “А как бы на месте этих людей поступил ты?”, “Как бы ты объяснил их поступки, которые противоречат представлениям о справедливости, порядочности, гуманности и вызваны страхом, покорностью, спасительным здравым смыслом?”.

В самом деле, как объяснить, что женщина, уехав после войны из Польши в Германию, не взяла с собой четырехмесячную дочку с двусторонним воспалением легких (“Вторая мать”)? Как объяснить, почему бабушка Ноэми вышла из последнего московского поезда, увозившего евреев из Риги, чтобы забрать из дома серебряные подсвечники, чем обрекла на смерть себя и своих шестерых детей (“Литература факта”)? Почему таинственная незнакомка в Варшавском гетто по собственному почину решила пожертвовать собой ради молодой матери с дочерью, которых “по разнарядке” везли в лагерь смерти (“Избавление”)?

Один из главных рассказов сборника – “Дибук” – про родившегося уже после войны Адама. К нему приходит дух его брата, которого он никогда не видел, и плачет. “Дибук” на иврите означает “связь”. В еврейской традиции так называется душа умершего, которая переселилась в живого человека. Когда Адам рассказал об этом отцу, тот пояснил: “Я знаю, что это за плач. Когда выбросили из укрытия твоего брата Абрама, он стоял на улице и громко плакал. Это плач выброшенного на улицу моего ребенка”.

Заканчивается рассказ весьма буднично, и от этого он становится еще более трагичным: “Мы сидели в азиатском ресторане на Театральной площади. За окном стоял холодный ранний вечер. Все дни торжеств было на редкость промозгло и зябко. Мшистая серость окутывала машины; не оглядываясь по сторонам, куда-то спешили люди. Мы смотрели на них и думали об одном и том же: кого теперь волнуют годовщины гетто, деревянные синагоги и плачущие дибуки”.

В публикации “Исключительно длинная линия” Кралль цитирует Юзефа Чеховича, поэта межвоенного двадцатилетия: “Не существует стечения обстоятельств. Все между собой связано и обладает смыслом”. Эта фраза – ключ к пониманию ее произведений. В книгах Ханны Кралль вопросов больше, чем ответов. “Вещи, которые никоим образом не удается объяснить, − пишет она, − происходят в действительности. В конце концов, жизнь на Земле тоже подлинна, а логическому объяснению не поддается”.

Читая ее тексты, понимаешь, что главная цель творчества писательницы − уберечь от забвения тех, кто ушел в небытие. При этом тебя охватывают ужас от того, каким кошмарным бывает окружающий мир. И вместе с тем в душе возникает восхищение людьми, которым хватило мужества все это пережить и рассказать об этом.

“Я ни капельки не волновался, может, потому, что случиться ничего не могло. Ничего больше, кроме смерти; речь шла только о смерти, никогда о жизни. Возможно, потому и не было никакой драмы. Драма − это тогда, когда ты можешь принять какое-то решение, когда что-либо зависит от тебя; а там − все было заранее предрешено”. Эти слова Марека Эдельмана − героя книги “Опередить Господа Бога” − раскрывают основной принцип творчества Ханны Кралль.

 

Использованы материалы сайта studentportal.pl/hanna-krall

Источник: "Еврейская панорама"