Люблю я израильских стариков. Люблю слушать их неторопливые беседы на бат-ямской набережной, в раананском парке, в яфских кофейнях и в тель-авивских румынских ресторанах. Люблю их долгие истории, и мне кажется, что я понимаю эти истории даже, когда старики говорят на незнакомых мне языках. Люблю их рассказы о героическом прошлом, о том, как тогда, в 55-м он предупреждал, а эти идиоты не послушали, и вот теперь имеют, то, что имеют. Вообще, в молодой стране у "стариковских" историй есть особый шарм. Те, кому сегодня 80, 85, 90, росли и взрослели вместе со страной, вместе строили, вместе воевали, вместе делали ошибки и вместе исправляли их (или вместе решали оставить, как есть). Поэтому израильские старики не разделяют свою биографию и биографию страны. И не важно, что иногда их рассказы противоречат историческим фактам: они прожили долгую и трудную жизнь и заслужили право не обращать внимание на такую мелочь, как историческая правда. Один дед, репатриировавшийся в 1952 году, рассказывал мне о бомбардировке Тель-Авива 1940 года. Другой при мне рассказывал своим внукам и правнукам о том, как он в 1948 году взорвал мост короля Абдаллы, и этим задержал наступление Иорданского легиона. Я не стал умничать и уточнять, что мост Иордания построила в 1949, а Израиль взорвал в 1967 - когда старики рассказывают, музы молчат.

Гуляли мы на днях по Иерусалимскому району Рехавия. Когда мы стояли возле дома-музея Леви Эшколя, подошёл к нам старик в байковых спортивных штанах, вязаном свитере и в лыжной шапочке и спросил меня: "Знаешь, чей это дом?".

"Наверное, Леви Эшколя", - предположил я (сказать, что не знаю, стоя под надписью "Дом Леви Эшколя", было несколько глупо)

"А знаешь, кто тут жил, кроме Эшколя?"

"Понятия не имею", - соврал я, заслоняя спиной мемориальную доску, на которой перечислялись имена прежних хозяев дома - израильских премьеров: Давида Бен-Гуриона, Леви Эшколя и Голды Меир.

"Музей не работает в субботу", - доверительно сказал мне старик, вероятно решив, что мы не заметили закрытых ворот и не смогли прочитать часы работы, указанные на входе.

"Приходите в будний день, и я проведу вас в музей. Только позвони мне предварительно", - и он продиктовал мне номер телефона, начинающийся на "02".

"Заплатите мне по 10 шекелей с человека, и я открою для вас музей", - и он для убедительности погремел связкой ключей.

Я вежливо поблагодарил старика, заверил его, что непременно позвоню, но постеснялся спросить, как он проведёт нас в музей за 10 шекелей, когда входной билет стоит 25?! Да и зачем выяснять - пусть это останется последней загадкой Рехавии.
Просто к моему репертуару историй про Рехавию добавился сюжет про стариков, которые рассказывали мне, что в будний день, в солнечную погоду, при попутном ветре, в музей Эшколя можно попасть всего за 10 шекелей.

Я даже знаю, какой фразой я теперь буду заканчивать экскурсию по Рехавии: "Сменяются поколения, приходят новые люди, а старая Рехавия уходит в вечность, унося с собой тайну попадания в 25-шекелевый музей за 10 шекелей"...

Источник: Facebook