Юваль Бен-Яаков

В 6:50 7 октября Юваль послал маме и сестре сообщение: "Дорогая семья, не переживайте, у меня все хорошо. Не забывайте, Газа — это несколько террористов с ракетами, у них нет танков. Возвращайтесь спать". После этого он на связь не выходил. А в девять часов вечера раздался стук в дверь. Три человека в военной форме сообщили, что Юваль погиб героической смертью.

— Он никогда не заставлял нас волноваться, — рассказывает Этель, старшая сестра Юваля. — Но в этот день мы себе не находили себе места. Мы чувствовали, что если он не выходит на связь, значит, что-то случилось. Но боялись думать о самом страшном.

Последняя фотография 21-летнего старшего сержанта танковой бригады Юваля Бен-Яакова была сделана в бомбоубежище утром 7 октября. Он в пижаме и босиком, потому что тапочки отдал своей девушке, Рони. Здесь она слева, делает снимок. Они были вместе несколько месяцев, любили друг и друга и собирались пожениться. Они служили на базе Ифтах, неподалеку от сектора. Позже Рони рассказала о том, что случилось в то страшное утро.



— В половине седьмого они проснулись от воя сирен, — говорит Этель. — Побежали в бомбоубежище. Их было сорок человек на базе. Через несколько минут они услышали, что началась перестрелка у въезда в часть. Юваль сказал, что там дежурит девушка, которая толком не умеет держать оружие, и он должен ей помочь. Он выбежал из укрытия и поспешил на помощь.

Шестеро солдат, охранявших базу, приняли бой, который длился около двадцати минут. Позже были обнаружены десятки трупов боевиков. Юваль уничтожил от пяти до семи джихадистов. Фактически своими телами они остановили террористов. Все, кто находился внутри, спаслись. Все защитники погибли.

— Мама совершенно убита, она осталась одна, — говорит Этель. — И я никак не могу свыкнуться с мыслью, что моего самого дорогого, самого близкого человека больше нет. У нас пять лет разницы, но мы были очень близки. Каждый день созванивались, он был моим лучшим другом. Думал прежде всего о других, а потом только о себе, и первым приходил на помощь.

Спустя месяц после смерти Юваля его сестра Этель вышла замуж. Это была скромная свадьба в синагоге, на нее пригласили только самых близких. Рони стала частью семьи и почти неотрывно находится с мамой погибшего. Вместе они пытаются справиться с породнившим их горем. Но обеим пока слишком больно говорить о Ювале.

— Я хочу проснуться, как от страшного сна. Позвонить ему, обнять, посмеяться вместе. Я не могу поверить, что этого больше никогда не будет. Это несправедливо и невозможно.

До демобилизации Ювалю оставалось десять дней.




Максим Рыжков

Несколько дней назад Ольга впервые села за руль автомобиля. До этого не было времени и желания. Но теперь женщина настроена решительно — она научится водить и будет ездить на машине своего сына Максима. Как он и хотел.

Тридцатилетний Максим Рыжков пал смертью храбрых 19 октября на боевом задании в Туль-Кареме. За сухой равнодушной новостной сводкой стоит человеческая судьба и огромное горе. У Максима остались мама, сестра, бабушка и дедушка, любимая девушка и боевые друзья.

— Мы ведь ничего не знали, — рассказывает Ольга. — Он говорил, что после армии пошел работать в Министерство внутренней безопасности. А что он там делал, где работал, мы не знали. Только на похоронах мы начали понимать, чем он занимался на самом деле. Оказывается, его все знали, только мы ничего не подозревали.

Крепкий, сильный, ловкий Максим с детства любил гимнастику. Одно время серьезно занимался акробатикой. У мамы в квартире целая выставка его спортивных достижений: медали, кубки, значки. Даже картина, где Макс изображен на телешоу "Израильский ниндзя", — ее Ольга нарисовала сама и подарила сыну на день рождения.



— Он всегда очень молодо выглядел, просто мальчишка. Когда пошел в армию, то все считали, что ему лет пятнадцать. Так молодым навсегда и останется. Но несмотря на обманчивый вид, он был настоящим бойцом. Он в первую очередь всегда спасал людей и никогда не жаловался. И не рассказывал ничего. Когда началась война, он сказал: "Мама, не волнуйся, все нормально. В Газу я заходить не буду". Только после его гибели я узнала, что он там уже побывал, только не хотел меня беспокоить.

Ольга разбирает вещи сына, которые принесли сослуживцы. Пачка сигарет, тяжелые стальные наручники, ключи от машины, фотографии, оберег на счастье, маленький сборник молитв на удачу.

— Однажды я наткнулась в его вещах на иврито-арабский словарь. Я тогда еще удивилась, — говорит Ольга. — Подумала, зачем ему арабский. Ну, может, в армии он его учил. А сейчвс начала сопоставлять все данные, и картина начала складываться.

Голубоглазый блондин Максим Рыжков служил в специальном отряде "псевдоарабов". В это сложно поверить, но, как он сказал однажды дедушке, "арабы бывают разные".



— Кто бы мог подумать, что сериал "Фауда" может оказаться так близко к нам, — говорит бабушка Ирина. — Мы смотрели этот фильм, думали, выдумка. А оказалось, что наш Макс и есть такой боец спецподразделения, который каждый день выходит на борьбу с террористами.

На похоронах и во время поминальной недели сотни сослуживцев приходили в дом к Ольге, чтобы рассказать о ее сыне. "Это наша легенда", — говорили они.

Максим всегда шел вперед, прикрывая собой товарищей. В тот день их отряд вернулся из сектора Газа, где выполнял спецзадание. От разведки поступило сообщение, что группа из двенадцати террористов готовит масштабный теракт на территории Израиля. И тогда "псевдоарабы" отправились в Туль-Карем, в Самарию. Места эти они знали прекрасно, бывали там не раз и хорошо ориентировались. Восьмерых боевиков удалось уничтожить сразу же, а еще четверо спрятались в соседнем доме. Макс побежал за ними, но те бросили ему навстречу взрывное устройство.

— Потом уже его товарищи вызвали авиацию, и этот дом, где прятались террористы, разбомбили с воздуха. Но наш Максим погиб, — говорит дедушка Вадим, рукой закрывая глаза, чтобы скрыть слезы. — Напишите, что он был коммуникабельный, это очень важно. Он любил людей и хотел спасти своих товарищей. Получается, он всех заслонил собой.

Бабушка встает рано утром, едва рассветет, и идет к Максиму — поздороваться, поплакать, поставить свечи рядом с его фотографиями. "Он был солнечный мальчик, — говорит она. — Наш первенец".

Ольга живет одна вместе с двумя крохотными собачками породы чихуахуа — Тути и Шанель. Их портреты украшают ее квартиру. Видно, как она ее любит. На диване — теплый мохнатый плед, на маленьких полках — симпатичные безделушки и горшки с вьющимися растениями, рядом с телевизором аккуратно выставлены фотографии Максима. Ольга работает на заводе электроники, где производят запчасти для "Железного купола", а ее младшая дочь Саша закончила университет по специальности "криминалист" и хотела работать в полиции, но недавно объявила, что пойдет по стопам брата и будет служить в спецподразделении.

— Я очень горжусь своими детьми, — говорит Ольга. — Я воспитывала в них чувство долга и ответственности, любви к родине и к людям. Я думаю, их отец бы ими тоже гордился. Но он умер одиннадцать лет назад.

Каждый вечер Ольга возвращается домой с работы, где ее ждут собачки и фотографии Максима. Ее переполняют эмоции после урока вождения, и она торопится поделиться ими с сыном. Но потом силы оставляют, горе затягивает, погружает в тоску и одиночество.

С каждым днем все тяжелее, - говорит она. – Я пытаюсь себя убедить, что он просто ушел на работу и скоро вернется. Но потом читаю нашу последнюю переписку и понимаю, что нет, он не вернется. Его больше нет. Как с этим примириться?.. – плачет она. - Можете мне не верить, но, когда он родился, я обратила внимание на то, что линия жизни на его ладошке очень короткая. Я сжимала его ручку своей, вот так, как могла, как будто хотела продлить ее. Но не смогла. Видно, судьба такая.


Иосиф Рожанский

Каждый день по будням с семи до восьми вечера в реабилитационном центре больницы "Ихилов" в Тель-Авиве начинает работу шахматный кружок. Вокруг столика с доской и фигурами всегда собирается небольшая компания. Йосиф Рожанский, шахматный тренер, с энтузиазмом обучает всех желающих основам игры.

— Это то, что я делаю всю жизнь, — рассказывает Иосиф. — В Израиле тридцать лет работаю детским тренером по шахматам. Когда я только начинал, мне все говорили, что я сошел с ума, и шахматами невозможно прокормить семью. Но я упорно продолжал делать то, что мне интересно. И ни разу об этом не пожалел.



Иосиф оказался в больнице, как и многие здесь, после событий 7 октября. Вместе с женой и тещей он приехал навестить дочку и четверых внуков в кибуце Холит, что на границе с сектором Газы. В шесть утра вышел на улицу и сразу понял, что происходит что-то странное.

— В шесть пятнадцать полетели ракеты, стало необычайно светло. Я сразу же вернулся домой, дочка велела всем зайти в бомбоубежище. А в половину седьмого террористы зашли в кибуц. Это счастье, что мы были вместе в тот момент, — вспоминает Йосиф. — Иначе мы бы сошли с ума от новостей. Мы тогда не слушали новости и не понимали масштабов происходящего.

Много часов, пока люди прятались в защищенной комнате, по поселку разгуливали напичканные оружием террористы. В 13:20 они проникли в дом.

— Мы услышали, что в доме кто-то есть. Дочь велела детям молчать, но самый маленький внук начал капризничать, и бандиты его услышали. Они попытались открыть дверь бомбоубежища, но мы крепко держали ручку с внутренней стороны. Тогда они начали стрелять. Несколько пуль попало мне в левую ногу. Потом они ранили жену, и она, обливаясь кровью, упала на кровать. И младшая шестилетняя внучка получила ранение и упала на меня, на мою изувеченную ногу. Нас спасло только то, что одна из пуль попала в дверную ручку и заблокировала ее. Террористы не смогли взломать дверь и войти внутрь.

Только благодаря героическим усилиям Анат,  дочери Иосифа, эта история закончилась относительно благополучно и все остались живы. Анат сумела перевязать раны, остановив кровотечение, и тем спасла им жизнь.

— Ну какие мы герои, — говорит Йосиф. — Мы действовали по обстоятельствам.

В палате с Иосифом лежит солдат, защитник кибуца Суфа. Одного из первых, куда зашли террористы. "Вот они настоящие герои, — считает Иосиф. — Они сумели отстоять кибуц и перебить всех террористов".

Иосифу ампутировали нижнюю часть ноги. Его жене за двадцать дней провели восемь операций, и пока неизвестно, сможет ли она ходить. С того страшного дня они еще не виделись: их развезли по разным больницам. Но они разговаривают по телефону и поддерживают друг друга. Радуются, что раненая внучка быстро восстанавливается и даже начала ходить.

— У нее очень сильный характер, хотя ей всего лишь шесть лет, — говорит Рожанский с гордостью.

На моих глазах Иосиф играет партию с дедушкой бойца, тяжело раненного во время зачистки печально известного кибуца Кфар-Аза. Рядом с дедушкой большая семья, они вместе собирают паззл. Дедушка, по словам тренера, играет в шахматы лучше остальных учеников, но Иосиф все равно одерживает победу. А вот рядом подсаживается боец, с длинным шрамом на шее. Он получил пулю во время освобождения поселка Зиким. "Ты — настоящий герой", — говорю я ему. Он улыбается и протягивает руку: "Спасибо". Эти ребята видели смерть своими глазами, хоронили товарищей и пережили то, что нам даже сложно представить.

Здесь, в отделении реабилитации, они сроднились. Ученики Иосифа называют его "абале", папаша. И он не против.

— Меня это очень трогает, — говорит Иосиф.

За три недели в больнице он научился передвигаться с "ходунком" и даже уверенно стоять на одной ноге. "Я могу так держаться довольно долго", — сообщает он. Еще у него появилось много родственников, о которых он даже не подозревал. Люди звонят, приходят, приносят подарки и гостинцы. Маленький столик рядом с кроватью завален фруктами и сладостями, а в шкафу образовалась целая шахматная библиотека — подарки от коллег. А еще приходят бывшие ученики, которых он не видел много лет. Из больницы Иосиф планирует выйти на двух ногах. "Точнее, на одной ноге и протезе", — поправляет он меня.

— Я люблю жизнь, — объясняет Йосиф. — Если я могу сделать ее лучше, я пытаюсь это сделать. Если нет, то я принимаю жизнь такой, какая она есть. Я люблю учить детей играть в шахматы. Я считаю, что мы должны быть умнее наших врагов, поэтому мы должны просчитывать на несколько ходов вперед. А еще у меня есть цель, — говорит он, загадочно улыбаясь.

Сорок лет назад, еще в Советском Союзе, он купил четырнадцать шахматных книг на немецком языке. Все эти годы они пролежали в шкафу без дела. А теперь пришло время начать их читать. Но для этого нужно сначала выучить немецкий.

— Теперь вы понимаете, сколько у меня еще дел. А потом, после немецкого, возьмусь за идиш. Ведь тогда мне откроется целый мир прекрасной литературы, которую я еще не читал. Видите, у меня еще много планов, — говорит он своим тихим и умиротворяющим голосом так, что ему невозможно не поверить.

Через сорок дней после катастрофы Иосиф впервые встретился со своей женой Аллой: