Land of No Return — реквием, отпевание многого и многих. Пьеса о бедствиях, в которой правдиво отражена современная ситуация. В огне этой ситуации сгорают и иллюзии, и "потемкинские" деревни.
Фестиваль Jaffa Fest театра "Гешер" — событие редкое, неординарное, требующее от организаторов вдохновения и мужества. В современном, не всегда оптимистичном, бурном и сложном мире, среди клишированных, усредненных явлений, среди деятелей культуры, стремящихся любой ценой "сделать кассу" и при этом никого не обидеть, в водовороте нынешних социальных битв — словно оранжевая кисть на серой палитре или апельсиновый сок в пустыне, возник этот отчаянный, масштабный, многотрудно и отважно скроенный праздник.
Это интеллектуальный хеппенинг, в котором традиционно много оттенков и сюжетов, оригинальности, спорности, свежести.
Наверное, как любой зритель-слушатель, я субъективна. Но, полагаю, именно так и следует воспринимать, ощущать искусство: только через призму личного восприятия.
Я расскажу здесь лишь о двух фестивальных событиях: о миниатюрном спектакле Albert Company, который называется "Дон Q", и о публицистической горькой саге Марины Давыдовой, собравшей в едином фокусе многие трагедии многих людей.
…Вечер фестиваля, зал "Ангар". Рыжие лепестки-дольки с паролем Jaffa Fest вписываются в стекло вечернего неба. И летят по Яффо в горизонт, в завтра, мистические орки на своих электросамокатах. В зале на полу игрушечная мельница. Колеблется свечка. Дует зимний ветер. Две молодые женщины в черном сидят рядом с большой куклой.
Тот, кто читал книгу или хотя бы слышал о рыцаре печального образа испанском идальго Дон Кихоте, сразу эту куклу опознает. Тощее тело, картонные доспехи. В кукольных глазах всемирная печаль. Или мы просто догадываемся, что она в них есть.
Это архетип на все времена: страдающий, благородный, слабый и при этом сильный недотепа, неудачник (как, впрочем, и автор этого образа — скиталец, бедняк, искатель правды Мигель де Сервантес Сааведра), он вглядывается нарисованными глазами в зал. В зрителей. Он держит (вернее, две его женщины в черном держат) большую книгу с картинками. И раскрывается театрик в продуваемой ледяным ветром стене. И другая, маленькая кукла Дон Кихот с мечом сражается против зла.
Это зло метафорическое, условное, оно не имеет лица. Тени великанов, демонов, облака — будто звери с адской жуткой пастью. Силы, которые пытаются сокрушить отважного человечка, поработить его, растоптать, уничтожить, — скрыты. Они вычерчены, выстроены многозначно, символически. Люди, которые ведут кукол и виртуозно, прекрасно "оживляют" маленьких существ мира-театра, тоже сражаются со злом. Дрожат на ветру. Гибко увертываются от снежных вихрей. Идут сквозь мрак и бурю. История — о них. Смысл — в них.
В этом спектакле-реминисценции, свободной фантазии на тему великого романа, который сегодня читают реже, чем следовало бы, но который определил, выстроил дороги всей мировой литературы на века, есть глубокая печаль и безграничная нежность.
Режиссер, художница, сказочница Анна Викторова ничего не объясняет. Лаконично и цельно высказывает простую и взрослую мысль-правило: даже если ты слаб — не сдавайся. Годы, одиночество, побои и раны — не беда. Это фон. Просто иди сквозь снег, против великанов. И, встав с земли, ободрившись, перевязав раны, — пляши фламенко под музыку нестареющего Альбениса; так горячо и прекрасно пляши, чтобы в мире стало больше света и красоты…
Марина Давыдова — авторитетный специалист по театру, продюсер, режиссер, преподаватель. На фестивале была представлена ее пьеса Land of No Return. Эта история беды, вражды, утрат и разочарований уже переведена на немецкий, французский, румынский языки. И вот теперь на иврит. В "Ангаре" ее читали — а вообще-то, сыграли, остро и вовлеченно прожили — актеры "Гешера" на русском языке.
Пьеса Land of No Return ("Страна, куда не вернуться") начинается в Баку — этом удивительном интернациональном городе, где началось множество крылатых судеб и выросло немало талантливых людей. По-видимому, для искусства и науки, для развития творческих энергий необходима здоровая среда.
Надпись на экране на иврите: "…В этом городе жили азербайджанцы, русские, лезгины, евреи, армяне". А потом произошел слом, соседи, друзья стали врагами, прозвучало варварское слово "погром". Ненависть пришла в этот прекрасный оазис. Или она таилась, долго зрела, чтобы потом сломать, уничтожить мир и гармонию.
Марина Давыдова читает текст от автора; ремарки будто рисуют и обозначают спектакль. Текст медленно, упрямо, подробно рассеивает покой, который еще в небольших дозах остался в душах. Театр — не политическая платформа для дискуссий, и у меня нет иллюзий по поводу силы его влияния. Но живая боль, сплав опыта и личных впечатлений в стремлении рассказать о людях и судьбах трагичных и изувеченных — бьют наотмашь. До крика, до мурашек пробирают.
В контексте, в русле этой пьесы и еврейская тема, и история о великом поэте Пастернаке с его желанием отречься, дистанцироваться от своего еврейства. Об этом говорит персонаж пьесы Марины Давыдовой армянин Юрий.
Это блестящая работа актера Андрея Смолякова — глубокая, насыщенная, прожитая так, что ее мощь, ее живые токи не оставляют меня, не гаснут спустя долгое время после того, как отзвучала роль. Поистине большой актер!
Печальна, беспомощна, обреченно бездомна в мире героиня в исполнении Наташи Манор. Она поет эклектичную песенку-воспоминание из оперы Гретри, ту, что цитирует Чайковский в "Пиковой даме". Эта песенка — словно занавес жизни.
Горделиво-беспощадна Влада — Евгения Додина, живущая на руинах, стирающая память, скиталица в мире, где нет дома…Органичен и искренен, страстно-проницателен Руслан Барабанов — этот актер для меня — открытие… Это все же не спектакль, и разбирать все актерские работы нет смысла, да и мне далеко не все они понравились. Говорю же – оценки субъективны, они только мои…
Читка такой пьесы — яркое событие. Шквал эмоций, который нужен. Здесь идет речь про всех нас. Про оставивших былое, про невозвратность жизни, про жуть и надлом истории. Про цинизм, безнравственность и тиранию властей предержащих. Об этом сказано в стихах Цветаевой:
С фонарем обшарьте
Весь подлунный свет!
Той страны на карте —
Нет, в пространстве — нет.
Выпита, как с блюдца, —
Донышко блестит.
Можно ли вернуться
В дом, который — срыт…
Land of No Return — реквием, отпевание многого и многих. Пьеса о бедствиях, в которой правдиво отражена современная ситуация. В огне этой ситуации сгорают и иллюзии, и "потемкинские" деревни.
Прекрасно было для меня провести этот отрезок жизни на фестивале вместе с другими зрителями. Душе было больно, но и катарсис тоже ощутим. Будем ждать новых фестивальных событий. Оранжевого света и оранжевых зрелищ.
комментарии