Несбыточная ривьера

Можно сказать, что наука и политика движутся по параллельным, но противоположно направленным векторам. Обычно ученые и изобретатели стремятся что-то облагородить или улучшить, победить какую-то болезнь, сделать какие-то процессы более эффективными. Ошибки ученых хочется прощать в жизни и литературе, зная, что они хотели, как лучше. Никто не сомневается в благородстве Филипп Филиппыча, хотя тот создал прохвоста Шарикова.

Профессор Персиков, вышедший из-под пера того же Булгакова в "Роковых яйцах" – вообще невинная жертва обстоятельств, а потом и разъяренной толпы – своего рода луддитов.

Когда какие-то изобретатели и мыслители слишком опережают свое время, плоды их труда или творчества могут оказаться слишком непонятны и смешны для современников или даже могут очень их пугать – с неприятными последствиями для этих опередивших.

Например, даже после эпохи костров инквизиции Игнац Земмельвейс, основоположник асептики, был осмеян и фактически затравлен до смерти современниками – луддитами от науки – аж в середине XIX в. А все потому, что он предложил мыть руки и инструменты хлорной водой, чтобы смывать "трупный яд" после посещения анатомического театра перед осмотром рожениц.

Слишком уж опередил свое время, причем настолько, что его именем назван эффект неприятия научных открытий – слишком революционных, по мнению "неприятелей".

С политикой все иначе. Политики зачастую предпочитают скрывать свои истинные намерения, зная, но не заботясь о том, что компромиссы, на которые они идут, наверняка могут стоить жизни многим людям ("лес рубят – щепки летят"...)

Они не желают этого просчитывать в угоду политической конъюнктуре. Политики, как правило, неконсервативного толка зачастую замалчивают свои "революционные" намерения, понимая, чем их разглашение может для них обернуться.

Мало кто помнит и знает, что еще в 1987 г. Шимон Перес, тогдашний министр иностранных дел в правительстве национального единства, возглавляемого Ицхаком Шамиром, прихватив с собой своего зама Йоси Бейлина, встречался в Лондоне с иорданским королем Хуссейном – разумеется, тайно.

К слову, ничего из этого соглашения не вышло: хоть Перес его и подписал, по возвращении в Израиль позволил себе не ознакомить с ним даже премьер-министра и, ожидаемо, ему не удалось добиться одобрения соглашения у остальных членов кабинета. Наверное, он считал даже Шамира не готовым к мирным инициативам с арабами. Еще бы: соглашение предполагало передачу всех или почти всех территорий Западного берега иорданцам, которые продвигали бы там идеи палестинской государственности.

Может, тогда, еще до первой интифады, это казалось более возможным, но трудно себе представить сейчас, сколь страшной миной замедленного действия для Израиля такая передача территорий могла бы оказаться в будущем. Через 13 лет, уже во время второй интифады, Барак будет предлагать Арафату примерно то же самое (под огнем террористов и под грохот взрывов автобусов), но тогдашний "террорист № 1" Арафат фактически нас спас, решив пойти ва-банк. Наглость или глупость Арафата заставила не согласиться на такую "мирную инициативу" даже беспардонно миролюбивого «солдата № 1» (как называл себя Барак). В свою очередь, это оставило в народной памяти "Буббу" Клинтона, подталкивавшего Израиль и ПА к очередному мирному соглашению, не лауреатом Нобелевской премии мира, а кем-то другим.

Несмотря на то, что во время своей предвыборной кампании 1992 года Ицхак Рабин обещал достичь соглашения с палестинцами за 9 месяцев после прихода к власти, переговоры с ООП в Осло на всякий случай велись все же тайно – народ в своей массе мог опять-таки не понять таких "гениальных" поползновений. От израильской стороны туда ездил все тот же бегун впереди паровоза Йоси Бейлин. Как же страшно далек он снова был от народа – израильского (и как страшно близок он был к другому народу – выдуманному миролюбивому палестинскому)!

Прямо во время уже упомянутой второй интифады неунывающий миротворец Йоси Бейлин вместе со своими товарищами по миротворчеству и некоторыми террористами из ООП готовил очередной утопический проект – и снова, конечно же, тайно. Назывался он "Женевская инициатива" и, к счастью для многих израильтян, был обречен на мертворождение. Как можно понять из названия проекта, контакты между утопистами и террористами проходили не в Израиле и не в Палестинской автономии – наверное, чтобы никто не мешал вести подкоп под Израиль и чтобы никто не побил.

Трудно понять, зачем нужно было несколько лет мотаться в Швейцарию и там что-то тайно обсуждать людям, которые израильский народ не представляли и не были связаны по отношению к нему никакими обязательствами.

Израильским участникам этих переговоров можно было просто опубликовать свои собственные наработки и планы еще до первой поездки в Женеву и быть оплеванными обществом еще до разбазаривания швейцарских, французских и бельгийских денег. Но вместо этого они освоили средства европейских налогоплательщиков, полетав на них в Швейцарию и выкатив в 2003 г. итоговый документ, который перевели на иврит, арабский и русский и попытались доставить «в каждую израильскую семью».

Разумеется, кончилось ничем. Может, хоть сыра вкусного поели? Счета в швейцарских банках завели? Самое интересное здесь – то, что хотя итоговые требования к Израилю и ПА были совершенно не сбалансированы (и самоубийственны для Израиля), результаты работы не приняло даже "правительство ПА", а "Бригады мучеников аль-Аксы" и вовсе пообещали "разделаться с коллаборантами".

Трудно представить, насколько опередили свое время Бейлин сотоварищи – куда там Земмельвейсу! Пропасть между ними и действительностью была воистину библейских масштабов – "Женевская инициатива" опирается на реалии, которые могли бы существовать не раньше второго пришествия, после которого, как известно, никакого зла на Земле уже не останется.

Другая сторона неприглядной политической медали – это когда политики намеренно публично рассказывают о своих планах – как правило, заведомо неосуществимых и часто эпатажных. Это может происходить как во время предвыборной кампании, так и после победы на выборах. Во время предвыборной кампании они всегда охотно обязуются "все исправить", а есть среди них и такие, которые пытаются расширить свой не очень проницательный электорат за счет совершенно безответственных обещаний.

В 2000-х Владимир Жириновский открещивался от приписываемой ему фразы о "русских солдатах, моющих свои сапоги в Индийском океане", – фразы которую он якобы произносил в середине 90-х. Тем не менее эта фраза напрямую вытекала из его книги "Последний бросок на юг", вышедшей в свет в начале 90-х.

Позже она прочно закрепилась за ним, появившись в добавленном (другим человеком) предисловии к этой книге – программном труде, представляющем геополитическую концепцию автора о необходимости выхода России к Индийскому океану через установление контроля над регионом от Афганистана до Турции, включая подавление Пакистана.

Можно сказать, что "фраза о сапогах" – это электоральная квинтэссенция "Последнего броска", которая отражает мечту Жириновского о гигантской геополитической роли России в вершении судеб мира, об эдаком расправлении плеч, вставании с колен и возвращении былого величия. В чрезвычайно уродливом виде эти "чаяния" перекликаются сегодня с вторжением в Украину, о котором тот же Жириновский вещал незадолго до своей смерти в начале 2022 г.

А теперь хочется поделиться двояким ощущением. В первую очередь я израильтянин и люблю все, что хорошо для моей страны. Это автоматически означает, что я люблю Дональда Трампа, поскольку на Ближнем Востоке он, как правило, действует по справедливости и поддерживает (или не осуждает) Израиль, даже когда тот действует несколько вопреки интересам США. Однако в свою очередь это означает, увы, что я люблю эдакого американского Жириновского, пришедшего к власти в США. А никакого Жириновского я любить не хочу (хотя сердцу не прикажешь).

Я не до конца сформировал свое отношение к предполагавшемуся захвату Гренландии, тем более что от Дании мне как израильтянину ничего хорошего ждать не приходится. "Если надо, бери" – мысленно говорю я американскому президенту, но мне не нравится, что все это выглядит, как глуповатые имперские замашки.

Еще меньше мне нравятся угрозы Трампа по отношению к Канаде, хотя на саму Канаду, вернее, на ее довольно антисемитскую политику последнего периода, я со своей "еврейской колокольни" смотрю с отвращением. С огромным воодушевлением воспринял я предложение Трампа устроить в секторе Газа ривьеру, но что-то сразу подсказало мне, что эти "планы", как говорят в Америке, слишком хороши, чтобы быть правдой.

Скорей всего все эти высказывания – часть политической модели, предполагающей эпатирование публики, которая вздохнула с облегчением, когда планы о постройке в Газе ривьеры сменились планами, включающими освобождение заложников.

Если американскому президенту нужно слегка покривляться, а потом помочь Израилю вернуть заложников или расправиться с иранскими ядерными объектами – нет проблем, пусть кривляется: в конце концов о человеке говорят его дела, а не слова. Такие кривляния мне во сто крат дороже, чем холодная сдержанность Байдена или, тем более, Обамы.

И все-таки есть в моей любви к Трампу червоточинка страха, который растет по мере наблюдения за происходящим между Украиной и США. И дело здесь даже не в самой Украине, отношение к которой у меня, как и у многих евреев, сложное (по крайней мере было таким до войны).

Мне просто не нравится, что американский президент может в буквальном смысле до смерти замучить Украину своим необоримым желанием делать выгодный для США бизнес – в том числе и с Путиным, которому, однако, бизнеса никакого не надо (а Трамп то ли отказывается это понимать, то ли не хочет тратить много долларов вследствие понимания этого факта).

Вопрос, к которому я подвожу читателя, прост: Трамп – несомненный союзник Израиля и горячо любим большинством израильтян, включая меня. Я уверен, что он еще много сделает на благо Израиля. С мечтой о ривьере в Газе придется распрощаться, ну да черт с ней.

Но кого больше любит сам Трамп: нас или MAGA вкупе с большим бизнесом, разработкой арктических недр и добычей редкоземельных металлов, продаваемых за большие бабки? Что будет, если ему придется выбирать?