Повторяю про себя имена. Эсти - героиня сериала, и Эти – героиня документального фильма. И есть еще другая Эсти-Эстер, вполне реальная, а не вымышленная. Имена этих женщин не выходят у меня из головы.

Один из самых нашумевших сериалов в этом сезоне условной победы Netflix над коронавирусом – сериал “Unorthodox” (“Неортодоксальная”), снятый немецким режиссером  Мари Шрадер по книге Деборы Фельдман, которая переосмыслила свой опыт выхода из  сатмарской хасидской обшины и переезда из Нью-Йорка в Германию.

Я долго размышляла о сериале, видела самые полярные реакции - от восторгов до упреков в антисемитизме, что в общем вполне понятно: фильм о евреях. И любой критический взгляд многими воспринимается именно так. В сериале речь идет о евреях из одной из самых закрытых общин – хасидские общины даже раввины иногда называют сектами.

Не буду вдаваться в подробности истории появления общины сатмарских хасидов, напомню лишь, что в Венгрии еврейское население было сконцентрировано в 1944 году в Сатмарском гетто для последующей депортации в концентрационные лагеря. В Венгрии большинство из них погибло. Глава общины сумел выбраться и с группой последователей поселился в Вильямсбурге (район Бруклина, Нью-Йорк), там и восстановил общину.

Тема Холокоста, конечно, звучит в сериале. Холокост – как родовая травма, память о величайшей трагедии народа, но и как оправдание всему тому, что происходит в закрытых общинах, как давление на тех, кто осмеливается бежать и как своеобразное понимание долга, внушаемое с раннего детства.

Холокост – как родовая травма, память о величайшей трагедии народа, но и оправдание всему тому, что происходит в закрытых общинах, как давление на тех, кто осмеливается бежать, и как своеобразное понимание долга, внушаемое с раннего детства.

Авторы сериала добросовестно, с помощью консультантов (выходцев из общины) воспроизводят архитектуру, быт и свод жестких правил общины, из которой вырывается 19-летняя Эсти. Вырывается, несмотря на строгое воспитание, следование всем правилам, включающим и миллион запретов, и обязательные длинные одежды, непрозрачные чулки, парики и платки, и обязательный шидух (сватовство), смотрины, краткое знакомство с будущим мужем и свадьбу. А потом - вечное вмешательство в ее жизнь свекрови и всей семьи мужа, и секс, который больше похож на изнасилование.

Она вырывается из этой регламентированной жизни, как вырвалась и автор книги, и с трудом начинает воспринимать другую реальность – в окружении интернациональной берлинской компании, знакомясь со своей мамой, когда-то то бежавшей точно так же, и вновь открывая в себе талант и любовь к запретной когда-то для неё музыке.

Особенно символично, что все это происходит в Берлине, в Германии, которая для евреев не может не нести печальной коннотации.  Несмотря на то, что берлинская молодежь отлично знает и помнит все, что происходило здесь  в мрачные  годы нацизма, берег озера Ванзе, где состоялась Ванзейская конференция с ее “окончательным решением еврейского вопроса”– для них просто берег, а озеро, по глади которого плывет снятый Эсти парик – это просто озеро. Ребята – берлинцы, среди которых есть и израильтянка, снимают с Эсти чувство вины, которое ей внушали с детства, требуя подчинения суровым правилам общины во имя долга перед прошлым.

Потому что нет оправдания тому, что в настоящем, из которого она бежит, – беспрекословное подчинение  авторитетам, унижение женщин (и не только женщин, но женщин – особенно), уродливое  в современном мире образование, бесправие.

В финале Эсти обрела свободу. Но сумеет ли она жить в этом свободном мире, мы не знаем.

На сериал обрушились со всех сторон. Знатоки хасидизма обвиняют авторов в ошибках и промашках – ну, не так кладут фольгу на столы, и не такие носят парики, штраймлы ( головные уборы), и так далее. Защитники ортодоксального стиля жизни  вступили в бой, рассказав о том, как прекрасно жить в одной большой семье, где старшие дети присматривают за младшими, а соседи помогают друг другу… И это все правда, что не исключает и другой, неприглядной правды.

И я склонна считать, что мы еще увидели не всю правду.

Мы помним историю другой Эсти, Эстер Вайнштейн, реальной женщины, бежавшей из общины гурских хасидов, вынужденной расстаться со своими детьми, написавшей об этом книгу и покончившей собой.  Даже после смерти женщины, родственники продолжали издевательства, отказываясь исполнять волю умершей, которая хотела быть похороненной на обычном кладбище и под музыку. Это право дочке Эстер пришлось доказывать в суде. Отмечу, что мы собирались опубликовать перевод книги Эстер на сайте РеЛевант и даже начали это делать, но родственники были против.

История Эстер Вайнштейн – одна из многих трагедий, которая просто стала нам известна. Если вы посмотрите другой фильм – документальную ленту  ”One of us” (“Один из нас”) - то познакомитесь и с другими реальными историями. Одна из героинь и героев покинувших общину, Эти, судится с родственниками, которые отказывают ей в праве жить с детьми – их у нее отбирают, и она вынуждена встречаться с ними раз в неделю под строгим присмотром. Дорогие адвокаты делают свое дело, у общины есть деньги, и она побеждает в этом конфликте. Там же история мальчика, подвергшегося насилию в лагере, с травмой на всю жизнь, -  а насильник “видимо до сих пор  это делает с другим мальчиками”. Там же человек, который, как и многие, уйдя из общины, не может найти себя, потому что без образования, без компьютерной грамотности (“Когда я ушел, я впервые узнал, что есть википедия, это было чудо!”), без поддержки  родных, а они вычеркивают их из своей жизни, -  эти люди часто оказываются в мире криминала.

Проблема покинувших общину (а не иудаизм) – в их неприспособленности к реальной жизни, поэтому не все находят себя в современном мире и иногда возвращаются.

Сделанный по лекалам Netflix мини-сериал “Неортодоксальная” – конечно, сказка с хорошим концом, хотя я верю, что бывают и такие сценарии жизни. Да, есть некая упрощенность в этой истории, но мы воспринимаем сериалы с долей условности, она существует у любого жанра. И я не готова сейчас судить сериал по высоким кинематографическим стандартам. Авторы рассказали о важной проблеме, постарались сделать это в доступной любому зрителю форме. А игра молодой израильской актрисы Ширы Хаас, известной уже нам по многим лентам -  прекрасна.

Что дает ее героине силы противостоять давлению? Возможно, в ней силен инстинкт, воля к свободе.  Обычное желание быть счастливой. Ну, и не забудем о силе искусства, о  музыке, которая ведет ее за собой.

Источник: "РеЛевант"