"Нам потребуется лишь пять дней, чтобы захватить всю Иудею и Самарию или большую их часть". Так говорил Бен-Гуриону Цви Аялон, командир центрального округа Армии обороны Израиля в декабре 1948 года, на последнем этапе Войны за независимость. Премьер-министр не был против. За месяц до этого он сам предложил Игалю Ядину — де-факто командующему армией — направить войска на освобождение этих важнейших районов как с исторической, так и со стратегической точки зрения.

Как раз тогда освободился ряд подразделений на северном фронте после успешного завершения операции Хирам по освобождению Верхней Галилеи, в рамках которой Армия обороны Израиля достигла реки Литани, захватив по дороге 14 ливанских деревень.

На заседании правительства 19 декабря 1948 года Бен-Гурион, среди прочего, настаивал на захвате западной полосы Самарии, включая Туль-Карем и Калькилию, вплоть до Латруна, чтобы расширить как узкую полосу в центре страны, так и коридор, ведущий в Иерусалим.

Еще в первой и наиболее тяжелой части войны, после вторжения арабских армий в первые дни июня 1948-го, армия начала наступление на Дженин в северной Самарии. Захватив центр города, израильские военные силы были вынуждены отступить, но своей дерзостью они заставили иракскую армию — самый большой арабский контингент, посланный на войну с Израилем (18 тысяч солдат), — отказаться от наступательных намерений в наиболее уязвимой части Израиля.

К чему эти детали? К чему напоминания о том, что существенная часть Иудеи и Самарии могла быть частью суверенного Израиля уже в 1949 году? К тому, чтобы мы не забывали, насколько границы конца 1949-го или начала 1967-го, которые воспринимаются в мировом сознании — да и в Израиле тоже — как нечто освященное богами времени, истории, географии, международного права и самой справедливости, на самом деле лишены внешнего обоснования, кроме того факта, что в конце войны там проходила линия, до которой смогли дойти наши солдаты. Это были границы ресурсов евреев Эрец-Исраэль в 1949 году. Тогда в Израиле жили 5% всех евреев мира.

Когда на исходе войны поэт и офицер "Пальмаха" Хаим Гури спросил у Бен-Гуриона, почему не освобожден весь Эрец-Исраэль, то Старик, упомянув демографические и международные факторы, завершил свой ответ: "Мы и так освободили очень большую территорию, гораздо большую, чем мы планировали. У нас теперь хватит работы на два-три поколения. А что будет дальше — посмотрим".

С наступлением 73-го Дня независимости мы находимся как раз на исходе двух-трех поколений, о которых говорил Бен-Гурион. Сейчас самое время вспомнить, что наши границы — это результат наших ресурсов, нашего тела и духа: демографии, поселений, сознания, воли и интенсивности еврейской жизни во всех ее проявлениях. Даже Тора повествует нам о совершенно разных границах. "Ваши границы на вашей ответственности", — как будто говорит нам Бог. Суверенитет определяется главным образом не в Вашингтоне. Он устанавливается евреями, которые живут на своей земле, по обе стороны линии прекращения огня 1949 года.

Среди историков бытует мнение, что в решающем голосовании 12 мая 1948 года члены национального правления поднимали руки не за или против провозглашения государства, а за то, следует ли включать государственные границы в Декларацию независимости. Бен-Гурион был против. "Зачем приговаривать себя к маленьким размерам", — говорил он.

Старик был опять прав. Нас сегодня в Израиле почти 7 миллионов евреев, мы уже давно выросли из границ 73-летней давности.