Под руководством профессора Степенски проведено более 4500 операций по пересадке костного мозга, более трети из них детям, многим из которых уже не давали никаких шансов.
Полина Степенски – профессор, гематоонколог, заведующая отделением трансплантации костного мозга и иммунотерапии клиники Хадасса, один из ведущих специалистов мира по лечению орфанных заболеваний с помощью пересадки стволовых клеток и клеточной терапии.
В 2018-2025 годах Полина Степенски вошла в список лучших врачей Израиля по версии журнала FORBES, в 2023 – в список 50 самых влиятельных представителей еврейского народа по версии Jerusalem Post. Автор более 185 научных работ.
Под руководством профессора Степенски в клинике Хадасса было проведено более 4500 операций по пересадке костного мозга, более трети из них детям, многим из которых уже не давали никаких шансов. Полина Степенски стала новой участницей проекта Jack Kuba "Женщины, которые нас вдохновляют".
Чтобы получить пятерку, нужно знать на десятку
- Я росла в небольшом городе, в Виннице, в типичной еврейской интеллигентной семье, папа и мама инженеры. Фамилия – Бернштейн. Папа мне всегда говорил, что с такой еврейской фамилией мне, чтобы получить пятерку, нужно знать на десятку. Я с детства много читала, была отличницей, медалисткой и мечтала поступить в МГУ на исторический факультет.
Родители отговорили, дескать, после исторического факультета одна дорога – преподавать историю партии, и вообще, у еврейской девочки должно быть ремесло, то есть умения и навыки, которые можно увезти с собой и иметь возможность зарабатывать на хлеб, куда бы не забросила жизнь.
А, кроме того, я единственная дочь у своих родителей, они очень хотели сделать мою жизнь легче, поэтому не готовы были меня отпустить на учебу в другой город. Пришлось выбирать из тех ВУЗов, которые были в Виннице. Честно скажу, в то время у меня не было дикой любви к медицине, я не особо задумывалась о помощи людям, больше думала о престижности профессии.
В первый год я не поступила. Несмотря на то, что химию знала блестяще, занималась с частным преподавателем, мне на вступительном экзамене поставили четверку. Просто так. Но я твердо решила, что я поступлю, а когда я что-то решаю, я это делаю! На следующий год я стала студенткой мединститута.
Забудь о мединституте!
В 89 году открыли двери Советского Союза, мы с мужем сразу решили (а я рано вышла замуж), как только получится уехать, мы уезжаем. И я начала учить иврит. Утром учила, вечером сама преподавала. И хотя я знала больше остальных, сейчас я понимаю, насколько смешными были эти знания. В июне 90-го мы приехали в Израиль.
Я пошла в студенческий отдел при министерстве абсорбции, мне сразу сказали: "Забудь о мединституте, там учатся только гении, а у тебя даже языка нет". Английский тоже был не на том уровне, хотя в Союзе я думала, что неплохо его знаю, во всяком случае, читала я свободно. В общем, пошла я работать почтальоном и мыла полы. В почтальоны, кстати, тоже не всех брали, но я хорошо читала адреса на конвертах, поэтому мне повезло. Ульпан пришлось бросить через неделю, потому что не было денег на автобус.
Мы приехали с 300-ми долларов на двоих, сняли квартиру без мебели, холодильник у нас закрывался ремнем, да так, что открывали мы его один раз в день - вечером. Муж по профессии инженер-электрик, устроился на стройку. Языка он не знал, зато читал схемы.
Потом приехали родители. Однажды мой папа сказал, что они все бросили и приехали только потому, что понимали, что мне здесь тяжело, раз я вынуждена работать почтальоном. В это момент я для себя решила, что пора что-то менять и пошла учиться на медсестру.
Нужно было сдать психометрию: интернета тогда не было, денег на книги тоже, поэтому я записалась в городскую библиотеку, взяла книги на иврите для подготовки к экзамену и за пару недель все прочитала. В день экзамена с утра разнесла почту и пошла сдавать. Сделала все очень быстро, поэтому была уверена, что я просто ничего не поняла и получу ноль.
Через какое-то время мне начали звонить из всех школ медсестер, тут я начала подозревать, что получила неплохую оценку. Оказалось, что я получила не просто неплохую, а очень хорошую оценку, ее бы хватило, чтобы поступить в мединститут, но для этого нужно было предварительно записаться, а я этого не сделала. Поэтому в 1991 году я пошла учиться в школу медсестер при больнице Рамбам. Со второго курса я уже работала медсестрой, муж тем временем учился на курсах офицеров флота.
"Я никогда не разочаровывалась в студентах из Советского Союза"
В 1992 внезапно умер мой папа, ему было всего 52 года и для меня это была ужасная трагедия. В какой-то момент я подумала, что папа очень бы хотел, чтобы я стала врачом и начала усиленно готовиться к поступлению. Наверное, это то, что меня тогда вытащило.
Я снова сдала психометрию и получила оценку еще выше. Меня приглашали на собеседования и вот однажды я приехала в стоматологическую школу в Иерусалиме, а после встречи с ними, муж начал настаивать зайти на медицинский факультет Еврейского университета. Я сначала отнекивалась, дескать, зачем идти, если они меня не позвали, но он меня уговорил - все-равно мы уже там, что я теряю.
"Ой, а мы вас ищем, но не знали, как с вами связаться", - сказали мне там. Оказалось, папка с моими документами ушла в стоматологию, а это еще времена, когда интернета не было, поэтому я в списках медицинского факультета числилась, а моих телефона и адреса у них не было. Меня пригласили на собеседование через 3 дня и приняли, причем сразу на 4 курс, зачли те годы, которые я училась в Виннице. Это было решение Ривки Гольдберг, жены госконтролера, которая тогда работала на медицинском факультете, она мне сказала: "Я никогда не разочаровывалась в людях из Советского Союза. Если не потянешь – вылетишь, а потянешь – будешь учиться".
Мы переехали в Иерусалим, я училась и параллельно на 2\3 ставки работала медсестрой, и эта практика, кстати, очень сильно помогала. Учиться мне очень нравилось, хотя было совсем непросто с моей нагрузкой: учеба, работа, семья, двое маленьких детей.
Спала я преимущественно в автобусах, пока не началась волна автобусных терактов и тогда времени на сон не осталось совсем. Тем не менее на пятом курсе я получила приз отличника декана (прим. – ее получили всего пять лучших студентов), а на шестом приз отличника ректора (прим. – ее получили только двое).
Иногда моя работа – это "русская рулетка"
По окончании учебы меня брали по любой медицинской специальности. Я выбрала педиатрию, а после 4.5 лет резидентуры, решила, что мне этого недостаточно и еще 2 года провела в резидентуре гематоонкологии.
Я хотела заниматься пересадкой костного мозга. Понимаете, вот, например, насморк, лечить не нужно, он сам пройдет, а здесь лечение - жизненно необходимо. К нам приходят люди, которым очень больно и очень плохо, которым не дают шансов… да, иногда это "русская рулетка", но когда у тебя нет выбора, ты должен для пациента сделать все. Мы не всегда можем все вылечить, но всегда можем постараться помочь.
В нашей специальности нужно постоянно учиться, знать новости науки, читать исследования. Когда я только начинала, как гематоонколог, я ездила на стажировку в Миннесоту, именно там в 1968 году была сделана самая первая в мире пересадка костного мозга ( прим. – в Израиле только в 1981 году). У них громадный опыт и было чему поучиться. Кстати, мне предлагали остаться, но я вернулась в Израиль. Затем я получила приз Английской Академии наук, благодаря чему, смогла поехать на стажировку в Лондон. Там я тоже увидела много новых малоизученных генетических болезней.
Когда я вернулась в Израиле как раз был в разгаре взрыв генетики - находили неизвестные ранее болезни. Я, как свободный слушатель, ходила на лекции в свой университет и профессор Эйтан Яфе-Ноф предложил мне присоединиться к его лаборатории. А еще у нас гениальный руководитель отделения генетики Орли Эльпелег, она входит в мировую десятку специалистов, нашедших новые заболевания, мы с ней начали заниматься наукой – изучением иммунной системы, написали много статей. Я в свои 50 лет получила звание профессора.
В 2017 году меня пригласили руководить отделением трансплантации и клеточной терапии для взрослых и детей. На настоящий момент у меня и моей команды – Шломит Кфир – Эренфельд и Натали Ашери - есть несколько патентов на новые технологии лечения – генетическую модификацию клеток при множественной меланоме, улучшение производства этих клеток и направление их на новые антигены при злокачественных заболеваниях. У наших пациентов из хосписа, после лечения наступает ремиссия, причем на лечение отвечают около 90%.
Первый наш патент купила американская компания, что дало нам финансовую возможность продолжать наши исследования. Сейчас наши препараты проходят FDA и скоро могут получить разрешение. Знаете, я очень люблю знаменитую фразу Альберта Эйнштейна: "Жизнь — как вождение велосипеда. Чтобы сохранять равновесие, нужно продолжать двигаться". Вот так и я, все время думаю, что я буду делать дальше и к чему стремиться.
Если тебе плохо, пойди и помоги кому-нибудь
Я не понимаю людей, которые тратят свое время на бесполезные дискуссии в соцсетях, меня в этой жизни держат две вещи – семья и работа. Если тебе скучно – иди и делай свое дело, если тебе плохо – пойди и помоги кому-нибудь. Я понимаю, что не так много профессий, где ты действительно помогаешь - профессия врача, конечно, в этом случае одна из тех, где твоя помощь очевидна.
Наши патенты – это способ дать лечение, которого не существовало. Статьи – дать медицинскому сообществу идеи для дальнейшего развития исследований, поверьте, я их не пишу ради еще одной строчки в резюме.
Если ты любишь то, что делаешь, если ты четко ставишь перед собой цели, не меняешь их и понимаешь, что достижение берет время, если ты много работаешь – то ты видишь результат, а все регалии придут побочным продуктом.
Фото: Натали Саковски
комментарии