В четверг вечером в опустевшем офисном районе Тель-Авива, в здании, где на первом этаже находится Церковь адвентистов седьмого дня, а на втором – "русский" бар, проходит стендап-шоу, в котором выступают девушки-комики.
Довольно необычное явление, если учесть, что до сих пор большинство артистов разговорного жанра были мужчинами – за исключением разве что Клары Новиковой и Елены Воробей. Но сегодня феминистические тенденции коснулись и этого вида искусства, и женский стендап набирает обороты.
Соня Райт, Эвелина Штурман и Аделина Гольдфайн работают в этом жанре уже несколько лет, постепенно покоряя аудиторию. О том, с какими трудностями сталкиваются стендапистки в Израиле и почему людям хочется быть смешными, я поговорила с ними до выступления.
Девушки, объясните мне, в чем уникальность стендапа?
Соня: Стендап – это голос улицы. Это жанр, граничащий с рэпом. Поэтому стендап отражает настоящие проблемы, которые волнуют людей. Это не какая-то столетняя классика, которую мы уже пересмотрели много раз. Это отражение жизни.
Эва: Хотя если есть какая-то артистическая подготовка, это очень нелишне. Потому что один раз выйти и сказать может каждый, и это будет интересно и классно. Но если этим заниматься профессионально, то в какой-то момент начинаешь понимать, что даже если у тебя есть темы и желание выступить, то не хватает умения разговаривать с залом. Тут еще очень важно уметь подать материал так, чтобы людей это зацепило, завело. Поэтому мы постоянно учимся у профессиональных комиков, которые приезжают из Москвы и Киева, мы впитываем их знания, провинциально расставив уши. Стендап – это очень личное искусство, поэтому важно, чтобы зрители находились в непосредственной близости от выступающего, а еще лучше, если артист и публика представляют собой единое целое. Идеальный стендап происходит тогда, когда артист выходит на сцену и произносит монолог, а по его завершении возвращается на место и сливается со зрителями. В этом заключается особенность стендапа: он происходит здесь и сейчас, в живой атмосфере, в манере диалога между выступающим и людьми, находящимися в зале.
Кстати, о заезжих комиках. У вас сейчас большая конкуренция. Вот Максим Галкин проехал по Израилю с концертным туром, Михаил Шац со своей командой анонсировал выступления.
Соня: По поводу Галкина у нас, в нашем сообществе комиков, мнения разделились. Некоторые считают, что Галкин проявил себя как оппозиционер, а другие с этим не согласны, и я в том числе. Он работает в рамках определенного эстрадного жанра, и вдруг у него появилась позиция. Если мы считаем, что людей надо будить, то надо их будить по-настоящему.
То есть?
Соня: То есть говорить с ними на трудные темы, нужно говорить про то, что происходит в нашей стране.
Вы сейчас про какую страну говорите?
Соня: Мы сейчас говорим про весь русскоязычный мир. Выступления Галкина приобрели огромную популярность, когда он во время своих номеров начал отзываться критично о российских пропагандистах. Это воспринимается с восторгом, ему аплодируют, дарят цветы, и на миллионных пабликах выходят видео, под которыми пишут комментарии, где его называют героем. Мне кажется, что стопроцентным оппозиционером он не стал, потому что он считается героем среди людей, которые живут в определенном пузыре, и их не столько волнуют проблемы Израиля, сколько высказался ли какой-то артист на тему войны или нет. Именно то, что он много лет был абсолютно лояльным, а теперь вдруг выступил против власти, повлекло за собой такой взрыв. Но это всего лишь капля, мне кажется, что он мог сделать намного больше.
Эва: Мы очень много спорили на эту тему. Мы не спорим по поводу того, насколько он профессионален, это и так понятно, что Галкин – крутой профи. Но кто-то говорит, что он большой молодец, потому что человек с такой известностью и такими возможностями мог просто молчать и жить гораздо комфортнее, чем сейчас. Кто-то, наоборот, его критикует за то, что он сказал "чуть-чуть", только приоткрыл рот вместо того, чтобы орать в полную глотку.
Так все же, конкуренцию вы ощущаете?
Соня: Мы в разных плоскостях находимся. Наш юмор более грязный, более барный. Мы используем много мата, мы не стесняемся в выражениях, высказывая свою точку зрения. Люди, которые хотят слышать "чистый" юмор, не приходят к нам, хотя мы чувствуем, что начали потихоньку "тереться локтями" с другими юмористами. Израиль сегодня – это новый "хаб" юмора, потому что, с одной стороны, сейчас сюда приехало много известных юмористов, с другой стороны, у нас выросло свое поколение стендапистов. То есть вместо конкуренции может быть коллаборация, и в ряде случаев это работает.
Эва: Но у нас есть четкая позиция солидарности с Украиной. Если какой-то артист или артистка не хочет, чтобы его/ее имя было упомянуто в этом контексте, то мы даже и не начинаем сотрудничество.
Соня: Мне не нужно, чтобы артист выходил и говорил со сцены: "Путин – х-ло!"
Эва: А мне очень нравится.
Соня: Это не обязательное требование, но если человек не готов высказать свою позицию, то с таким человеком я не буду работать.
А почему человек обязательно должен высказывать именно эту позицию? Почему нельзя шутить на темы, далекие от политики?
Соня: Комик может шутить на любые темы, но если он демонстративно дистанцируется от темы Украины, то нам с ним не по пути.
А про Украину можно шутить?
Эва: Конечно. Даже нужно шутить про Украину, это своего рода форма поддержки. Мы, естественно, находимся на стороне света, но можем пошутить на эту тему, в этом нет ничего запретного. Мне как-то объяснили ребята-израильтяне, что, начиная шутить, ты преодолеваешь собственную жертвенность.
Стендап отличается от эстрады уровнем вовлеченности артиста в работу над номером. Если классический эстрадный номер существует по законам жанра: сценарий-постановка-исполнение, то стендап находится вне этого алгоритма. Артист сам и автор, и режиссер своего номера. А часто еще и организатор выступления, продюсер, технический директор и даже бухгалтер. Помимо стендапа, все участницы шоу работают, иногда на нескольких работах и развивают собственные деловые проекты. Пока для них выступления – это не способ заработка, а, скорее возможность заявить о себе и выразить позицию. Но они надеются, что слава рано или поздно придет и к ним.
________________________________________________________
Отрывок из стенд-апа Сони:
"У меня есть дочка, ей три с половиной года, потрясающая девочка, я ее очень люблю, но у нас проблема: она ругается матом. Но хуже то, что я не могу ее ругать, потому что она всегда ругается матом в тему. Вот однажды мы стояли на остановке, а она говорит: "Ну, б-дь, где автобус?". А мы в натуре двадцать минут стояли на остановке… У меня очень много шуток про свою внешность. Мама все время критикует мою внешность. Когда у меня родилась дочка, мама посмотрела и сказала: "Дочка вся в мужа, а от тебя только складки". Когда у меня плохое настроение, я люблю говорить людям, что я мисс вселенная, просто у меня был плохой год. В Москве у таких девушек, как я, низкая самооценка. Настолько низкая, что, когда я была в Москве, у меня была настолько безнадежная ситуация, что я пошла в еврейский центр для знакомства, мне показали там фото одного чувака с вот такими косыми глазами и сказали, что для того, чтобы с ним встретиться, мне нужно похудеть на десять килограммов. И я похудела. Ну, вы понимаете, я больше всего на свете люблю лежать на диване, потому что когда я лежу на диване, у меня плоский живот"…
__________________________________________________________
Почему вам хочется вызывать смех?
Соня: Хороший вопрос. Наверное, чтобы ответить на него, нужно вернуться опять в детство. Ребенок, который испытывает дискомфорт, пытается привлечь к себе внимание. И попытка пошутить и подурачиться – это один из способов.
То есть стендап – это способ терапии?
Соня: Нет, я бы так не сказала. Если на публику выплескивать свои комплексы, то она в ужасе разбежится. Нет, в моих стендапах все темы, которые я использую, уже переработаны и пережиты. То есть эти проблемы для меня уже неактуальны, именно поэтому я могу шутить про них. Они не вызывают у меня боли. Поэтому я шучу над своим весом, над внешностью, таким образом показывая, какой фигней иногда страдают люди.
То есть в современном мире победившей политкорректности, когда любая шутка по поводу лишнего веса может расцениваться, как "фэтшейминг" или какая-нибудь очередная фобия, вы позволяете себе шутить над самыми болезненными темами.
Соня: Конечно, мы можем говорить на эти темы. Только обшучивать деликатные темы можно в том случае, если они происходили с нами. Меня воспитывали исключительно в рамках приличий, где то, чем я занимаюсь, называлось "срамотой". Это устаревшее слово, но оно лучше всего отражает ситуацию. Стендап никакую срамоту не признает.
А твои родители ходили на эти выступления?
Соня: Нет, и мне не нужно их одобрение, чтобы заниматься стенд-апом, я это делают исключительно потому, что считаю это для себя важным и правильным. Люди старшего поколения неодобрительно относятся к стенд-апу. Я выросла в семье, где не смотрели телевизор, все читали книжки, газеты и научные труды. Но я с детства любила шутить. Сегодня я уже стараюсь не анализировать прошлое, я – такая, какая я есть. Я смешная, немного нелепая, вечно попадаю в дурацкие ситуации, но это моя сильная сторона, и я от нее не собираюсь отказываться.
Соня Райт, фото: Марианна Стебенева
Девушки, а вы можете мне объяснить, чем женский стендап отличается от мужского?
Соня: Когда мы с Аделиной полтора года назад начали работать над этим проектом, мы поставили простую цель: стать узнаваемыми комиками в израильской русскоязычной среде. Нам все сказали, что этого не произойдет. Единственный шанс стать знаменитыми – это пробиваться через российские стендап проекты. Но, так как у нас есть внутренний конфликт и с Россией, и с российским телевидением, мы сразу же отмели этот путь.
Например, Илья Аксельрод пошел этим путем.
Соня: Да, для него этот путь сработал. Но мы были готовы идти более сложным, но своим путем.
Эва: Просто существует несколько дорог, и необязательно выбирать ту, по которой уже ходили. Наш путь дает большую независимость. Я не должна ни с кем договариваться, ни у кого просить разрешения. Сцена для стендаписта – это площадка для высказывания позиции, иногда даже политической. И я бы хотела, чтобы эту возможность у нас никто не отбирал.
Аделина: Лично я могу сказать про себя, что хотела делать свое дело и зарабатывать на этом деньги. Я знаю, что у меня хороший контент, хорошие шутки, и они нравятся людям, которые приходят, не зная нас.
Соня: За полтора года нам удалось создать три рабочих проекта с местными стендапистами, и мы сегодня продаем на себя билеты. Это беспрецедентный успех. Женский стендап пользуется большим успехом именно из-за того, что женщин-юмористок очень мало. Вот кого вы можете назвать навскидку?
Клара Новикова.
Соня: Да, Клара Новикова и Елена Воробей – и на этом список практически заканчивается. А между прочим, девочки шутят смешнее, и эту закономерность заметили не только мы.
А вас в сексизме еще не обвиняли?
Эва: Все время обвиняют. В России и в бывших советских республиках женский стендап – это вообще явление очень редкое. Сейчас мы потихоньку подходим к ситуации, когда количество мужчин и женщин в стендапе становится примерное одинаковым. Я думаю, что наш успех определяется тем, что мы вдохновляем других девушек на то, чтобы выйти на сцену или сделать что-то, чего они раньше не делали. Хотя мужчины по-прежнему плохо воспринимают женщин-комиков.
Соня: Женский стендап – это новые голоса, новый взгляд на вещи. И люди хотят это услышать. Но нас трудно обвинить в сексизме, потому что мы учитываем и мужскую аудиторию и стараемся включать в выступления мужчин-комиков.
Каждая из девушек пришла к стендапу своим путем. Аделина начинала в программе "Открытый микрофон" с известным сегодня комиком Ильей Аксельродом. У Сони была другая история. Однажды на работе она должна была выступить перед представителями другого отдела. Один из присутствующих постоянно перебивал ее и мешал выступлению. Соня так разозлилась, что решила пойти на курсы ораторского мастерства. Первое же задание, которое она получила, было выступление в стиле стендапа, и с тех пор Соня влюбилась в этот жанр.
А Эвелина много лет проработала за сценой, организуя корпоративные мероприятия, концерты и спектакли, но никогда не представляла себя на сцене. До тех пор, пока не попала впервые на русский стендап в Израиле и не поняла, что это может быть интересно и смешно.
Все девушки считают себя представительницами "посткрымской алии", критично относятся к нынешней российской власти и пытаются потихоньку влиться в израильскую жизнь. Эвелина, например, считает, что она всегда была израильтянкой, только раньше об этом не знала. Она даже выбила на руке татуировку на иврите со словами Голды Меир: "Пессимизм -это роскошь, которую евреи не могут себе позволить".
_______________________________________________________
Отрывок из стендапа Аделины:
"Так вышло, что ко мне подошел муж и говорит: "Аделина, а давай заведем третьего ребенка". У меня сразу две мысли: "Почему бы и нет?" и "Нет, нах…, нет". Когда возникает такой вопрос про третьего ребенка, у меня сразу появляются свои ангелы и демоны. Только вместо демона у меня долбо…б израильтянин, который говорит: "Аделина, дети — это чудо, рожай семерых, ийе беседер". А вместо ангела у меня нормальный человек, который говорит: "Аделина, ты долбанулась? То, что ты можешь родить конфеты, чудом их не делает… Но я обожаю своих детей, я мать, и, как вы можете заметить, я красивая мать. Некоторые даже называют меня "милфой". В английском языке это звучит как "Mom, I’d like to f…ck". Я поняла, что стала милфой, когда после секса села помогать делать уроки своему любовнику. Но c’mon, я не трахаю детей. Хотя недавно на детской площадке ко мне начал подкатывать двенадцатилетний мальчик. Но я кремень, я на секс с двенадцатилетним второй раз не куплюсь!".
________________________________________________________
Аделина Гольдфайн, фото: Марианна Стебенева
Вот вы говорите, что женщин-комиков не воспринимают. А как же эта очень популярная программа Comedy Woman?
Соня: Это не стендап, это туалетный юмор. Я всегда сравниваю себя не с русскоязычными комиками, а с англоязычными, в частности, американскими. Там очень четко видна разница. Есть консервативный "чистый" юмор про домохозяек и неверных мужей. А есть юмор более либеральный, более "грязный", более депрессивный и матерный. В Америке есть выбор, каждый волен выбирать, какой вид юмора ему подходит. А в России такого выбора нет, тебя заталкивают в этот низкопробный юмор, не предлагая никакой альтернативы. И это пропаганда, и она направлена против женщин. Если бы людям дали выбор, то Comedy Woman всегда бы проигрывал, потому что это унизительно и пошло. Точно так же, как если бы людей загоняли в бары и заставляли слушать наш контент. У каждого своя публика и свои шутки. Нам нравятся наши.
комментарии