Когда я хочу рассказать супруге о чем-то новом, что я узнал о прошлом и настоящем палестино-израильского конфликта, она вздыхает и говорит: "Опять ты со своими ужасами". Но выслушивает, конечно, поскольку нас обоих интересует эта тема. Да, я опять со своими ужасами, ведь почти все, что с этим связано, в том числе происходящее сегодня, – кромешный ужас. И один из самых ужасных эпизодов – бойня в Кафр-Касем. Я не буду рассказывать о ней в подробностях, но основные детали придется напомнить.
С основания Израиля и до 1966 года израильские арабы, уже будучи якобы полноправными гражданами, находились под строгим военным режимом. Основных причин было три – забота о безопасности, обеспечение бесперебойного отъема земли у арабов и предотвращение возвращения внутренних и внешних беженцев в свои дома. К 1966 году Израиль заметно укрепился, земельный передел был завершен, оставленные арабами деревни были преимущественно разрушены, на их месте подросли знаменитые израильские леса, и военный режим было решено отменить. Правда, через несколько месяцев началась оккупация.
В первый день Синайской кампании 1956 года был отдан приказ ввести в приграничных с Иорданией районах, населенных арабами (“Треугольник”) строгий комендантский час на случай, если Иордания попытается выступить на стороне Египта. Приказ вступал в силу в тот же день, то есть арабы, работавшие в полях, о нем даже не слышали. К тому же комбриг Иссахар Шадми распорядился перенести начало комендантского часа с 9 на 5 вечера, и приказ был озвучен в деревнях за полчаса до этого времени. Когда подчиненные спросили у комбата Шмуэля Малинки, получившего от Шадми приказ ввести комендантский час, что им делать с жителями, которые вот-вот начнут возвращаться с работы домой, не имея никакого понятия о комендантском часе. Малинки потребовал беспрекословного выполнения приказа: стрелять в любого, кто окажется вне дома после начала комендантского часа. Приказ в точности выполнил только один взвод, но поработал он на славу: в течение более чем часа были убиты 49 (по другим сведениям, 50) человек, в том числе старики, женщины и дети.
Поначалу руководство страны попыталось вообще скрыть факт бойни, но потом все же пришлось признать случившееся и даже провести военный суд над виновными. Малинки утверждал, что лишь транслировал приказ, но Шадми, тем не менее, был признан виновным не в убийстве, а лишь в самовольном переносе начала комендантского часа, и приговорен к символическому штрафу в один грош (прута). Интересно, что в 2017 году, перед самой смертью, Шадми утверждал, что суд над ним преследовал целью "отмазать" политическое руководство.
Малинки получил 17 лет, и еще несколько человек – сроки поменьше. Правда, полностью (за вычетом трети за хорошее поведение) отсидели свои небольшие срока только рядовые, а командирам облегчали наказание несколько раз, в том числе сам президент, и, в конце концов, никто не отсидел дольше трех с небольшим лет. Малинки вернулся в армию на важную должность и вышел в отставку в чине полковника.
Отношение Израиля к этой трагедии двойственное: замалчивание и гордость. Гордость - поскольку в результате военный суд ввел понятие заведомо незаконного приказа, ну, и “виновные были наказаны” (смотри выше). При этом протоколы суда рассекретили лишь сейчас в результате иска историка Адама Раза (ему мы также обязаны рассекречиванием многих документов, связанных с Накбой). Да-да, рассекретили. Спустя 64 года. С большим скрипом. Государство активно отбивалось, утверждая, что документы "повредят безопасности страны и ее международным отношениям" - стандартная формулировка, с которой в последние годы, среди прочего, заново засекречиваются уже рассекреченные документы. Как вы догадываетесь, стране, которая держит архивы под замком 50, 70 и более лет, есть что скрывать.
Так что же в раскрытых протоколах подвигло меня на этот лонгрид? Во-первых, они подтвердили существование тщательно разработанного плана под названием “Крот”, предусматривавшего изгнание арабского населения Треугольника в случае конфликта. Государство все эти годы существование такого плана отрицало. “Крот” упоминается в показаниях нескольких свидетелей, но сам план все еще засекречен и лежит где-то в архивах. В армии ждали приказа, но в день вторжения в Синай политическое руководство решило не приводить план в действие.
Во-вторых, согласно свидетельству Малинки (которому суд не поверил), Шадми дал ему точно такой же приказ, какой Малинки затем передал дальше. На вопрос Малинки, что делать с теми, кто не знал о комендантском часе, Шадми сказал: “Мне не нужны сантименты и мне не нужны аресты, и пусть Аллах сжалится над их душами”.
Несколько подсудимых подтвердили, что Малинки сказал буквально следующее: “Желательно, чтобы были жертвы”. Но почему? Это уже не беспрекословное выполнение приказа. Свидетели поясняют: всем было ясно без слов, что это побудит какое-то число арабов к бегству в Иорданию, коему армия не должна была препятствовать. Естественно, это был билет в один конец. Вот как об этом говорит один свидетель (повторюсь, таких показаний несколько): “Система такая: напугать их с помощью комендантского часа. Убить несколько человек в каждой деревне, и тогда часть сбежит, а часть будет сидеть тихо”.
На суде командующего Центральным военным округом и будущего начгенштаба Цви Цура спросили, действительно ли в армии царило мнение, согласно которому возможное бегство арабских граждан Израиля в случае войны - событие благоприятное? Цур ответил: “Могу сказать, что такие мысли были”. Шадми на вопрос, считаем ли “мы” (судя по контексту - армия, политическое руководство и общество в целом) возможный исход арабов чем-то положительным, ответил: “По-моему, это не секрет”. В ответ на вопрос, могла ли стрельба по нарушителям комендантского часа спровоцировать такой исход, Шадми сказал: “Да, убийство нескольких человек могло бы спровоцировать бегство, если бы старейшинам намекнули на его необходимость”. Когда одного из комвзводов, того самого, который отдал приказ стрелять, спросили, почему он решил, что истинная цель (“политика”) командования - это избавиться от арабов, он пояснил: “Такой приказ был отдан не письменно, а устно: комбат приказал держать восточные выходы из деревни открытыми. Как я понял, если арабы побегут, никто плакать не будет”.
Мне всегда казалось невероятным, что убийство пятидесяти граждан могло произойти по воле одного-единственного мелкого командира и нескольких его подчиненных, которые “просто выполняли приказ”. Со временем я понял, что подобное становится возможным в результате определенного отношения к группе-меньшинству - как к чужакам, низшим, даже не как к опасным врагам, но как к досадной помехе, которую хорошо бы устранить. Хотя сегодня положение израильских арабов намного лучше, это глубинное отношение к ним не слишком изменилось - и, более того, было закреплено в Законе о национальном характере государства. Половина израильских евреев поддерживает трансфер израильских арабов (в смысле, что “было бы неплохо” - но такое мнение, как известно, может быстро перетечь в практические планы). Захват земель, по большому счету, давно завершен (в пределах Израиля, хотя он активно идет на оккупированных территориях), но арабский сектор все еще дискриминируется - и эта дискриминация будет существовать столько, сколько будет существовать такое отношение к ее жертвам.
Но есть и еще один важный момент: свидетельства рисуют четкую картину армейской “доктрины” по отношению к арабам. Во-первых, никого не смущает, что приказы передаются намеками. Во-вторых, речь идет о явно не вчера приобретенных “навыках” - например, как сделать так, чтобы арабы побежали (убить нескольких и намекнуть старейшинам, что надо валить, перекрыть все дороги, кроме ведущих к границе). Все это полностью совпадает с тем, что известно историкам о действиях армии в Войне за независимость. Армия, не смущаясь, подготовила план изгнания уже не вражеского населения, а собственных граждан и ждала отмашки от политиков, но те решили от плана отказаться - скорее всего, не по моральным соображениям, а потому, что не сложилась благоприятная ситуация: Синайская кампания длилась недолго, Израиль вынудили из Синая уйти, а Иордания в войну так и не втянулась. Вот эти привычные, заученные паттерны поведения и стали причиной трагедии. Ну, недопоняли друг друга немного, проявили излишнее рвение, с кем не бывает? Видимо, те, кто скостил срок убийцам, а потом позволил им без всяких последствий вернуться в общество, думали так же.
Источник: Facebook
комментарии