Нет израильского ребенка и его родителей, которые бы не слышали песню про бабочку. Песня "Бо элай, парпар нехмад" ("Лети ко мне, милая бабочка") родилась в памятный всем год. 1945.
Эту песенку, добрую светлую, знали на память несколько поколений деток, которые передавали ее своим деткам. И так она полюбилась в Израиле, что название "Парпар нехмад" стали носить детские сады, игровые площадки, и даже популярная телевизионная кукольная программа, которая существует (с перерывами) на израильском телевидении более сорока лет. С 1982 года.
Песня живет своей жизнью, любима и известна. Но мало кто помнит имя человека, написавшего это стихотворение. Ее звали Фаня Бергштейн.
А теперь перенесемся в маленький городок Щучин, нынче он находится в Гродненской области Белоруссии. И там жила семья Бергштейн. Родители и трое детей. Йешуа-Мордехай Бергштейн был учителем, он преподавал русский и иврит. Благодаря отцу Фаня с детства владела ивритом.
Неспокойные были времена, не всегда семьям удавалось в те годы жить на одном месте. И семья Бергштейн не стала исключением. Когда началась Первая мировая война, перебрались супруги с детьми в Донбасскую область, в городок Славянск, подальше от прифронтовой зоны. А затем, перед революцией, в город Сумы. Там их и застал октябрь 1917 года. А заодно – последующая гражданская война, сопровождавшаяся страшными кровавыми еврейскими погромами. И семья Бергштейн вновь собралась в дорогу, в маленький польский городок Августов. Гимназию Фаня закончила уже там, прекрасно владея русским языком и ивритом. И еще она была полна сионистского горения, желания что-то делать для своего народа. Это желание привело девушку в молодежную организацию "Ха-халуц".
Казалось, жизнь впереди. Но иногда, она подставляет подножки. Ей было всего восемнадцать лет, когда у Фани обнаружили тяжелую болезнь сердца, сердечную недостаточность, которая закрывала перед нею многие перспективы. А через три года осталась Фаня без мамы. Двора Бергштейн умерла в 1929 году совсем нестарой женщиной.
Что же ожидало Фаню… Миллион разных ограничений. Врачи настоятельно рекомендовали не иметь никаких физических нагрузок. А Фаня к тому времени мечтала об Эрец Исраэль…
И наступит день, когда ее мечта осуществится! Она попрощается с отцом, с братом Исраэлем и его женой. К тому времени Фаня вышла замуж. Она была очень красивой и яркой девушкой. Ее избранником стал Аарон Вайнер. В будущем Аарон станет тоже писателем и поменяет фамилию на Исраэли.
А пока еще все впереди. А пока маячит у Фани разлука. Ее сестра Хина тоже собралась в Эрец Исраэль. А вот отца и брата с семьей сестрам больше никогда не придется увидеть. Вся семья погибнет в Катастрофе. И это будет мучать Фаню до последнего дня…Почему они не собрались в дорогу?
Фаня и Аарон исполнили мечту, они ступили на землю, о которой грезили. Местом жительства был выбран кибуц Гват. Он расположен в Изреельской долине, недалеко от города Мигдаль хаЭмек. Шел 1930 год. Кибуц Гват возник буквально за несколько лет до их приезда. Его основателями стали польские репатрианты, представители Второй и Третьей волн Алии.
Здесь были рады новым кибуцникам. К этому времени Фаня уже успела зарекомендовать себя как талантливая молодая поэтесса. Ее стихи, в том числе первое стихотворение "Моя мечта", были опубликованы в газете "Хайнт". Это была ведущая ежедневная газета на идиш, издававшаяся в Варшаве до Второй мировой войны.
Но Эрец Исраэль в первую очередь были нужны руки, умелые, надежные, мастеровые… Стихи, это замечательно, но стихами страну не построишь. Так понимала и она, Фаня Бергштейн. И потому была готова к любой работе в кибуце.
А еще она мечтала о ребенке… Это было сложной мечтой. Еще в Польше врачи сказали Фане, что с ее болезнью сердца беременность и роды – очень опасны, это большой риск.
Но она так хотела дитя. И она выносила дитя! И родила.
15 марта 1934 года появился на свет ее сын. Его назвали Гершон. Фане было 26 лет. Увы, врачи не преувеличивали риск, когда предупреждали ее. Это дитя стоило ей здоровья, впрочем, и жизни, тоже. Ее состояние резко ухудшилось. Фаня практически не выходила из дома. Но и в этой ситуации она не позволяла себе быть слабой. Работала, сколько могла.
Фаня освоила швейную машинку и работала портнихой. Так она понимала жизнь в кибуце. Без всяких скидок для себя. А потом, поздними вечерами она писала стихи, которые жили в ней. Она писала лирику, писала стихи, посвященные семье, оставшейся в горящей Европе. Но в первую очередь ее стихи были посвящены детям. Словно этот малыш, который появился на свет, стал олицетворением всего детского мира. И эти стихи в первую очередь оставили след в израильской литературе.
1/8 יש לי ספר לילדים הנקרא "בוא אליי פרפר נחמד" מאת פניה ברגשטיין. בספר שירים קצרים המתארים חוויות מחיי הילדים וחיות המשק בקיבוץ. פניה עלתה לא"י ב-1930 והתיישבה בקיבוץ גבת עד מותה ב-1952. הספר יצא לאור ב-1945, והוא נותן הצצה מעניינת על חיי בני האדם לעומת החיות באותן שנים בקיבוץ: pic.twitter.com/AjMTrXQ2wT
Кибуцные детки называли ее тетей Фаней и просили, чтобы она сочиняла им стихи к разным праздникам. И она придумывала для них добрые светлые строки.
В год победы, 1945, у Фани случилась своя маленькая победа. Вышла книга ее стихотворений. Впрочем, в том же году и увидел свет ее детский рассказ "Золотые утки Дани". И рассказ, и стихи сразу полюбились местной детворе и их родителям. А это значит, что дорога к новым сборникам была открыта. И они появились. Год за годом, новые стихи, новые книги. Ее стихи легли на музыку и стали чудесными песнями, они также были переведены на язык Брайля и незрячие детки тоже наслаждались ее творчеством.
Которое оборвалось так рано… В 1950 году Фани Бергштейн не стало. Ей было всего 42, а ее мальчику, ее большой мечте – 16 лет.
Она уже не узнает, что Гершон, ее единственное дитя, свет и смысл ее жизни, погибнет во время Шестидневной войны. Он не дожидался срочного призыва "цав 8", а сам отправился на базу. И погиб в первый же день. 6 июня 1967 года. Было Гершону Исраэли 33 года.
А может быть, это хорошо, что она не узнала, как трагически коротка была его жизнь. Похоронены они рядом. В кибуце Гват.
Стоит вспомнить, что Фаня Бергштейн не только писала стихи, но и занималась переводами. Ее перевод знаменитого "Почтальона", помните: "Кто стучится в дверь ко мне?", лучший перевод этого стихотворения на иврит, потому что Фаня бережно сохраняя смысл строк Маршака, смогла так же бережно подобрать рифмы и стихотворение стало любимо израильской детворой.
Здесь, пожалуй, обрывается грустная история жизни детской поэтессы, стихи которой знают все, а вот имя – помнят немногие.
Я сделаю маленькое отступление… Однажды мне пришлось брать интервью у композитора Давида Тухманова. Один из моих вопросов был о дружбе между композиторами, существует ли такая дружба…
- Это как "Могучая кучка"? – переспросил Давид Федорович, улыбнулся и сказал - Отвечу… Человек человеку композитор.
Я поняла ответ. А сейчас вспомнила его, потому что не всегда все же так. И бывает светлая добрая бесконкурентная дружба между представителями одного творческого цеха.
Такая дружба объединила Фаню Бергштейн и детскую поэтессу Мирьям Ялан-Штекелес. Они были близкими подругами, и думаю, что эти отношения во многом украсили последние годы жизни Фани.
А Мирьям Ялан-Штекелис в детстве звали Мирой Виленской. Это потом возникнет фамилия из первых букв имени отца, которого она очень любила. Это потом она выйдет замуж и добавит фамилию мужа. Известного археолога и историка, профессора Моше Штекелеса.
Родилась Мирьям в маленьком местечке Потоки рядом с Кременчугом. Она ровесница двадцатого века. Родилась в семье доктора Иегуды Лейба Ниссана Виленского. И так же, как и семье Фани Бергштейн, ее семье неоднократно пришлось менять место жительства. Доктор Виленский, человек известный в те годы, активист сионистского движения, казенный раввин Николаева. Он изучал философию и химию в Германии, а затем завершил учебу в Базельском университете, получив докторскую степень по химии.
Но общественная деятельность всегда была первична для него. Пришлось семье жить и в Минске, и в Санкт-Петербурге, и в Харькове, где он был избран в 1917 году руководителем местного отделения сионистского движения и главой еврейской общины. А в 1920 году революционеры занялись "чуждыми элементами". Тогда доктор Виленский был приговорен властями к смертной казни за сионистскую деятельность. Но он чудом успел покинуть Советский Союз и в 1920 году переехал в Эрец Исраэль. Сыновья и дочь последовали за ним.
Так Мирьям оказалась в Иерусалиме. Ей было двадцать лет. В шестнадцать она уже осталась без матери, которая умерла рано, как и мама Фани Бергштейн. К этому времени она успела поучиться в Харьковском университете, где изучала психологию и социальные науки, а затем продолжила учебу по изучению иудаизма в Высшей школе иудаики в Берлине и получила степень по библиотечному делу в Парижской библиотечной школе.
Поселившись в Иерусалиме Мирьям почти сразу устроилась в Национальную библиотеку, в отдел славянской литературы. Впрочем, в начале двадцатых годов прошлого века - это была библиотека "Бней-Брит", основанная в Иерусалиме в 1892 году. Первая публичная библиотекой в Палестине, служащая интересам еврейской общины.
Проработала Мирьям Ялан в ней до пенсии. Впрочем, к тому времени к своей фамилии она добавила фамилию мужа. Мирьям Ялан-Штекелис, так она известна, как автор любимых детских книжек.
יום הולדת 120 לסופרת והמשוררת, כלת פרס ישראל, מרים ילן שטקליס. את התוכנית נפתח הבוקר בקולה שלה כשהיא קוראת, אפילו מעט שרה, את ״שיר הגדי״ שכתבה pic.twitter.com/WMdcEfGKa9
Моше Штекалис – личность не менее интересная… Он известнейший израильский археолог. Родился Моше в Каменец- Подольском. В двадцатые годы прошлого века был заместителем Одесского археологического музея. Но параллельно занимался сионистской деятельностью, за что был сослан на три года в Сибирь в 1924 году. И там, кстати, собрал богатую этнографическую коллекцию. После завершения ссылки благоразумно решил не испытывать судьбу и сразу собрался в Эрец Исраэль.
Здесь он и встретил будущую жену. В 1929 году они поженились. Мирьям было 29, Моше – 31. Они прожили вместе десять, уж не знаю, счастливых лет. И все оборвалось в 1939 году. Нет, оба остались живы, здоровы. Но случилось следующее…
Мирьям увлеченно писала стихи для детей. Детские книги, как известно, лучше всего воспринимаются с иллюстрациями. И в тот период Мирьям сотрудничала с молодой художницей Биной Гвирц. Бина, уроженка маленького галицийского городка Горлица, с родителями переехала в Дюссельдорф, но очень своевременно они покинули только загоревшуюся Германию и совершили Алию в Эрец Исраэль. Шел 1935 год.
Бина почти сразу смогла реализовать свой художественный талант. Стать иллюстратором книг. Хорошим талантливым иллюстратором. А когда Мирьям занималась изданием своей детской книги "Ацу-рацу гамадим" про маленьких смешных гномиков, она пригласила к сотрудничеству молодую художницу. Между Биной и Мирьям было тринадцать лет разницы.
Чтобы работа над книгой продвигалась наиболее продуктивно, Мирьям предложила Бине Гвирц пожить у них дома. Благо, была такая возможность.
Жилищная возможность была. Об остальных нюансах Мирьям не подумала… Или была слишком уверена в своем муже. Так или иначе, но под одной крышей сложился банальный любовный треугольник. О котором, сколько уже романов написано. Двадцатишестилетняя Бина полюбила Моше, которому был сорок один год. И когда работа над книгой завершилась, из дома они ушли вдвоем. Навсегда…
Можно только представить, как чувствовала себя Мирьям в этой ситуации… Ей было 39 лет. И более она свою жизнь не устроила.
Она посвятила себя работе и творчеству. Днем – работа в библиотеке. Вечером – стихи и переводы. Творчество лучших поэтов, знакомых нам по нашему детству, Маршака и Чуковского, детки Эрец Исраэль узнали благодаря переводам Мирьям Ялан-Штекелис. Переводила она и романы Льва Толстого. Но в первую очередь известна Мирьям Ялан-Штекелис своими детскими стихотворениями, чудесными, тонкими, мудрыми. Веселыми, а порой и грустными... В них жили герои ее строк, такие же славные детки, которых она встречала на улице, в гостях, в домах своих родных. Своих детей у Мирьям не было.
Лишь на закате жизни ей была подарена человеческая теплая близость…
Она встретила человека, который был близок ей до последнего дня. Не мужа. Сына. Таким она считала в своей судьбе Шмулика Крауса, актера, рок-композитора и певца.
Сегодня он считается "дедушкой израильского рока". А тогда, когда судьба свела Мирьям и Шмуэля, ей было 66, а Шмулику 31, и он был запутавшимся в проблемах, включая отношения с законом, молодым человеком. Шмулик осуждался за использование наркотиков, незаконное хранение оружия и хулиганство. И Мирьям, строгая, правильная женщина, ходила в суды, выступала свидетелем, рассказывала, какой Шмулик чудесный и отзывчивый. И порой спасала его…
Шмуэль Краус досматривал Мирьям до ее последнего дня. Он же стал автором музыки многих песен на стихи Мирьям Ялан-Штекелис.
В этой бесконечной цепочке интересных имен и сложившихся ситуаций, пожалуй, нужно добавить еще одно имя.
Конечно же, сотрудничество с Биной Гвирц для Мирьям завершилось навсегда. Они жили в Иерусалиме недалеко друг от друга. Носили фамилию одного и того же человека. Бина тоже добавила ее, когда вышла замуж за Моше Штекелиса. Но никогда не пересекались.
А книги рождались, и к ним нужны были иллюстрации. Иллюстратором книг Мирьям стала Циля Биндер.
Она родилась в 1919 году, в литовском Вильно, выросла в Гродно. А когда Циле было двенадцать лет, семья переехала в Эрец Исраэль. Уже здесь сформировались ее способности к рисованию. Но я, впрочем, не по этой причине рассказываю сейчас о ней. Хотя ее творчество напрямую связано с творчеством героини моего очерка.
Есть еще что-то общее, в судьбах. В судьбе Цили Биндер и Бины Гвирц. Всю жизнь свою Циля тоже посвятила чужому мужу. Одному из лучших израильских поэтов Натану Альтерману. Но он в отличие от Моше Штекелиса не смог разрубить семейный узел. И прожил жизнь в метаниях между двумя женщинами: женой, актрисой Рахель Маркус и любимой, художницей Цилей Биндер, которая была младше его на 19 лет.
Много интересных историй хранит прошлое… Иногда хочется приоткрыть его завесу.
А этот очерк назван строкой из творческого наследия Мирьям Ялан – Штекелис: "Стихи, как и дети, рождаются в муках…". Но зато потом, когда строки сложились, появляется счастье. Трудное счастье.
комментарии