Любой здравомыслящий человек понимает, что следующий раунд противостояния обязательно будет — и довольно скоро.
Заканчивается очередной раунд арабо-израильской войны. Благодаря беспримерному героизму наших солдат (и живых, и павших, и раненых) мы (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить) возвращаем заложников. Благодаря мужеству, самоотверженности, стойкости наших солдат мы укрепили наши позиции на Ближнем Востоке и выиграли время для подготовки к следующему раунду. Надеюсь, ни у кого нет иллюзий относительно мира с людоедами, и любой здравомыслящий человек понимает, что следующий раунд противостояния обязательно будет, и довольно скоро.
А пока началось подведение итогов, телезрители и радиослушатели пишут мемуары. Первыми, конечно, публикуют свои воспоминания о войне те, кто в боевых действиях не участвовал и чьи дети не воевали. Ну, это естественно. Главное — чтобы мы не забыли 7 октября, не забыли эти два страшных года и, сколько будем живы, помнили, кому мы этой жизнью обязаны.
О самых трагических моментах войны я писать не могу и не хочу — это очень личное. О веселых моментах (а были и такие) я писал в основном, чтобы поднять настроение себе и своим дорогим подписчикам.
Сегодня я хотел бы вспомнить самую драматичную (для меня), самую мощную, самую израильскую, самую сионистскую сцену этой войны. Сцену, которая для меня лично однозначно отвечает на вопросы "Зачем мы тут?", "Почему именно наши дети?", "Почему не другие?".
Нам с женой довелось увидеть, как бригада специального назначения חטיבת קומנדו впервые входила в Газу.
Середина ноября 2023-го. Полтора месяца идет война, месяц, как началась наземная операция. Наш младший сын со своим пехотным батальоном "внутри", и уже 20 дней от них никаких известий. Старший сын — офицер-милуимник в бригаде спецназа — с 7 октября на Севере. Отдельные группы коммандос выполняли какие-то секретные задания в Газе, но основные силы бригады пока охраняли ливанскую границу.
Сын позвонил в пятницу утром и, пользуясь секретным кодом нашей семьи, намекнул, что ночью бригада войдет в Газу. "Если хотите, можете приехать повидаться. Место вы знаете", — пригласил нас сын. (Именно "повидаться" — бойцы стараются не использовать слово "прощаться".) Место мы действительно знали: во время срочной и сверхсрочной службы старшего сына в этом леске устраивались "родительские дни".
"Только еду не привозите. Не нужно", — попросил сын.
Народу в лесу было немного. Возможно, в этом месте собиралась только часть бригады — в основном офицеры. Возможно, многие родители из-за такого короткого предупреждения, да еще в пятницу, не успели приехать. Атмосфера кардинально отличалась от атмосферы проводов младшего за месяц до этого. Не было шумных пикников, не было больших семей с бабушками, дедушками, внуками и домашними животными, не было гармошек и "Прощания славянки". Прошло воодушевление первых дней войны. Уже было понятно, что речь не идет о короткой победоносной операции. Каждое утро мы получали сообщения о новых погибших и раненых, каждый день похороны, каждый день обстрелы Севера и каждый день новые рассказы об убитых, искалеченных (физически и морально) и похищенных 7 октября. Всем было понятно, что эта война будет страшной, долгой и кровопролитной.
В лесу то тут, то там сидели группки родителей с офицерами-детьми и очень тихо разговаривали. Потом подъехали тендеры, из которых выскочили бородатые мужчины в белых рубашках и черных шляпах и стали накрывать столы. Стало понятно, почему сын просил не привозить еду. Бородатые мужчины выставили не традиционное израильское угощение — булочки, бурекасы, "бисли-бамбу", а еду из лучших ресторанов: стейки, кебабы, курицу, гарниры, салаты. Только алкоголя не было.
Ребята поели. Кто-то молился. Потом посторонних попросили удалиться, а "господам офицерам" приказали собраться на лужайке. Мы еще немного задержались, чтобы посмотреть, что будет дальше.
А дальше… Никто не зачитывал "приказ по войскам" (все приказы и инструкции были спущены накануне в штабе по отработанной армейской схеме: командир бригады — командирам батальонов, комбаты — командирам рот, командиры рот — командирам взводов и т. д.), никому не наливали "боевых 100 грамм", представитель политуправления фронта не драл глотку "за Родину, за Сталина". Вообще никто не толкал речей о Родине, о сионизме и о патриотизме. Ребята встали в круг, положили руки друг другу на плечи. В центр круга вышел то ли военный раввин, то ли просто офицер в кипе и с пейсами. И он сказал три предложения. Всего три предложения!
"Три тысячи лет назад на этом месте наши предки отстояли наше право жить на этой земле. Теперь пришла наша очередь. Да поможет нам Бог!"
"Амен!" — ответили светские и религиозные, вязаные кипы, черные кипы и никогда не видевшие кипы шевелюры.
"Амен", — ответили "русские" и "марокканцы", ашкеназы и сефардим, "эфиопы" и йеки, кибуцники и выпускники армейских ешив, жители Тель-Авива и городов развития.
"Амен", — ответили кадровые офицеры и те, кто считал дни до окончания срочной службы и зарекался больше никогда не надевать армейскую форму.
"Амен", — ответили бизнесмены, парикмахеры, студенты юридических факультетов и путешественники, прервавшие свои туры по Индии и по Латинской Америке.
Мы уехали домой. Той же ночью бригада вошла в Газу.
На следующий день погиб друг нашего сына (на Севере они спали на соседних койках в офицерском бараке), офицер разведки бригады коммандос капитан Натан Исасхар. Да будет благословенна его память! Да будет отомщена его кровь!
Блог автора на Facebook
комментарии