Илана Давид: как женщина стала капитаном мужской сборной по шахматам

Илана Давид — международный мастер по шахматам среди женщин, тренер и арбитр Международной шахматной федерации FIDE, участница четырех Олимпиад, женщина, впервые в мире возглавившая национальную мужскую сборную по шахматам.

Илана стала новой участницей проекта Jack Kuba "Женщины, которые нас вдохновляют". Все участницы проекта – русскоязычные израильтянки, чьи судьбы и достижения свидетельствуют о внутренней силе, об умении находить свой путь и добиваться высоких результатов, о желании следовать за своей мечтой и воплощать ее в жизнь.

Путь в шахматах начался благодаря пенсионерам во дворе

В моем детстве в 60-х не было компьютеров и смартфонов, поэтому примерно с моих четырех лет с родителями мы играли в настольные игры: шахматы, шашки, нарды, домино, карты. Лет в пять я начала спускаться во двор и наблюдать, как в шахматы играют пенсионеры, затем стала играть с ними, а вскоре уже и обыгрывать.

Родители решили показать меня тренеру во Дворце пионеров в Баку. Там тогда шахматы преподавала Татьяна Горбулева, она посоветовала мне заниматься в кружке, и в шесть лет я начала. В эти же шесть лет уже выиграла первенство девочек моего возраста в Баку.

А параллельно пошла в музыкальную школу. До этого с четырех лет со мной занималась мама, она была преподавателем фортепиано. Эти два направления – неотъемлемая часть моей жизни, я ни на каком этапе не могла выбрать, что для меня важнее, возможно, это помешало достичь больших высот. Но я всегда жила в двух реальностях, в двух мирах.

Вообще, я считаю, что шахматы, музыка и математика – это те самые пресловутые три кита, которые строят человека. Если человек развивается в трех этих областях, то он имеет полную возможность для самовыражения, они дают колоссальнейшую базу, которая открывает для него все дороги и приведет к высотам, чем бы он ни занимался.

У меня было волшебное детство

У меня была очень интересная жизнь – я училась у прекрасных педагогов, ездила на турниры по всем республикам, участвовала в концертах. Я была в юношеской сборной Азербайджана, откуда в 14 лет меня забрало общество "Динамо", и я получила все условия профессионального спортсмена – личного тренера, с которым я могла заниматься столько, сколько хотела, стипендию.

Кстати, стипендия была 95 рублей, примерно столько же получали инженеры, из них 70 мы получали деньгами, а 25 талонами усиленного питания. В музыкальной школе я, как отличница, тоже получала стипендию – еще 25 рублей.

На соревнованиях все гостиницы, перелеты, медосмотры были за счет "Динамо", нас возили на машинах с флагами республики, когда я возвращалась с победой, в моей школе устраивали торжественную линейку и всей школой поздравляли.

И хотя в том возрасте я донашивала одежду старшей сестры, но не было ни одной книги, пластинки или художественного альбома, которые выходили и их не было бы у нас дома. Мама нас брала на все концерты и спектакли, которые приезжали с гастролями в Баку. Мы росли на этих ценностях, и у меня остались невероятно теплые воспоминания о детстве.

Бог посылает испытания тем, в кого он верит

Несмотря на то что мы жили в мусульманской республике, у моего дедушки был настоящий кошерный еврейский дом, где соблюдались все традиции, посты, дедушка ходил в синагогу и был религиозен, в доме говорили на идиш, и он читал на арамейском. При этом нам все вопросы веры он объяснял самым лояльным образом, и это было очень правильно. Я из тех людей, кто во всем ищет логику: если я вижу логичную базу, то принимаю, если нет – то никогда не приму.

Вера для меня с детства была очень логичной. И хоть я всегда вела светский образ жизни, в глубине души была верующим человеком. Я считаю, что нам, евреям, всегда нужно помнить свою и историю и свои традиции, мы – народ, который прошел через много испытаний и по-прежнему проходим. И мы их пройдем. Бог посылает испытания тем, в кого он верит, и верит, что они справятся с ними.

Кстати, об испытаниях… Знаете, как мы уезжали из Союза? Из Баку двое суток ехали в Москву за последними документами, оттуда в Брест, где проходил таможенный досмотр, а затем в Варшаву и в Вену, и только в Вене нас уже забирал Сохнут.

В чемоданах у меня была одна пара джинсов, остальное - книги, пластинки, и мама положила одну кастрюлю и одну сковородку на первое время. На таможенном досмотре в Бресте у меня отобрали все мои тетрадки с шахматными записями, заподозрив, что это секретные шифровки, и красивые подарочные шахматы, назвав их достоянием республики.

Очень тяжелый был досмотр, включая физический, кстати. В конце таможенники взяли нашу папку с документами, а когда вернули, оказалось, что внутри не хватает наших виз и билетов на поезд. Естественно, нам заявили, что вернули все и мы сами все потеряли, одним словом, мы на сутки застряли в нейтральной зоне (в Союз обратно не пускают, а выехать из него без визы невозможно), пока наш родственник, который нас провожал, летал в Москву, чтобы привезти копии виз. Это были сутки без еды и без воды, нам даже пить не давали. Папе было плохо, мы думали, что он не доедет до Израиля, мама была в ужасе, сестра рыдала, когда они с мужем вынуждены были ехать дальше без нас.

Потом еще было много сложностей в дороге: в Варшаве нам пришлось со всеми чемоданами спрыгивать с поезда на ходу, потому как он на станции только замедлял ход, но не останавливался. Пришлось с другими репатриантами выкупать целый вагон, чтобы его прицепили к поезду, едущему в Вену, а затем этот вагон набили огромным количеством народа так, что он напоминал поезда, которые везли в гетто, – где все забито, душно, дышать нечем, дети кричат, старикам становится плохо.

На каждом полустанке люди протягивали в окно плошки, чтобы им налили немного воды. От всего происходящего у меня начался приступ аллергической астмы. 46 лет прошло, а эта картина до сих пор стоит перед глазами.

Зато в Вене нас уже встретили работники Сохнута, привезли в какой-то замок на ночевку, дали поесть и, что не менее важно, книги на русском языке, мне достался "Эксодус". С этой минуты я стала преданной израильтянкой.

На шестой день в Израиле я начала играть в шахматы

В аэропорту нам предложили поехать либо в Димону, либо в Кирьят-Шмона, мы выбрали Димону, потому что еще до отъезда мне порекомендовали шахматную школу в Беэр-Шеве, которую основал ленинградский тренер Элиягу Левант. Тогда, в 1979 году, Димона была краем света, из аэропорта мы долго ехали по пустыне, пейзаж был такой, что создавалось впечатление, что мы высадились на Марсе.

В Димоне уже обосновалась моя сестра с мужем, в ее квартирке нас ждала комната, где были три кровати, три табуретки и столик. В первое утро я проснулась от жуткого, душераздирающего вопля, оказалось, под моим окном орал ишак.

По приезде нам дали 200 лир, мама пошла в магазин, накупила вкусной еды, как потом оказалось, на 150 лир, поэтому затем нам пришлось включить режим строгой экономии, основной наш рацион составлял хлеб и макароны. А роскошью были куриные крылышки, из которых мама сначала варила суп, а потом делала жаркое, и три дня мы ели на обед по одному крылышку. Но это никому не мешало, мы радостно жили, учили иврит, были все вместе.

На шестой день в Израиле, мы с мамой поехали в Беэр-Шеву в шахматный клуб к Леванту. Он встретил нас словами: "Женских шахмат в Израиле нет, мне вообще сейчас некогда, я должен преподавать, ждите!"

Когда он закончил, пригласил к себе, посмотрел мои регалии (на тот момент я была кандидатом в мастера спорта, чемпионкой Азербайджана, чемпионкой "Динамо") и сказал, что даст мне тренера и я буду играть в мужской шахматной сборной второй лиги. Мне даже дали место в финале (полуфинал я пропустила).

В Беэр-Шеве жила мамина двоюродная сестра, каждую пятницу я приезжала к ней, в субботу играла и вечером тремпами возвращалась в Димону.

Во время женского первенства Израиля мне дали студенческое общежитие в Холоне, и судья забирал меня оттуда на турнир в Яффо. Я тогда сыграла 10 побед и одну ничью и стала чемпионкой Израиля. Это был 1980 год, я в стране пять месяцев.

После окончания сижу и жду судью, ко мне подходит очень красивый мужчина и на иврите (я с трудом, но понимаю, что он говорит) заявляет, что он был тренером вице-чемпионки мира Аллы Кушнир, что он наблюдал за мной на турнире, что он будет моим тренером и позвонит мне.

Через какое-то время он мне действительно позвонил, это оказался Исраэль Гельфер, капитан женской олимпийской сборной, и пригласил меня представлять Израиль на первой доске.
Кстати, параллельно развивалась и моя музыкальная жизнь: в январе 1980-го, через три месяца после репатриации, я сдала вступительные экзамены в музыкальную академию в Иерусалиме и поступила на первую степень.

Моей ноги не будет в этой стране!

В конце 1980 года я поехала на свою первую Олимпиаду на Мальте и заняла седьмое место в мире. Так началась моя международная карьера. Было много турниров и в женской лиге, и в мужской. В 1985 году я выиграла отборочные туры и поехала с Элиягу Левантом на международный турнир в Советский Союз, который проходил в Железноводске.

Представьте, на отеле – флаг Израиля, на машинах, на которых нас возили, – флаг Израиля, на столе – флаг Израиля. Посмотреть на меня приехали сотни людей – и знакомые нашей семьи, и незнакомые люди, которые хотели увидеть настоящую израильтянку. Мне приносили сувениры, шоколадки, цветы, в столовой отеля громко объявляли: "Борщ Израилю".

В один из вечеров после турнира мы компанией играли в карты, все начали расходиться, я еще не заперла дверь, как у меня началось рвота кровью. Элиягу позвал врача советской сборной, он меня знал с детства. Врач сделал мне укол, анализы… оказалось страшное химическое отравление, видимо, в еду подсыпали небольшими порциями.

Меня отпаивали рисовым отваром, состояние было такое, что я не знала, вернусь ли я домой, родителей пугать не стала, а сестре позвонила. Через три дня мне стало легче, и я доиграла турнир. Для себя я решила, что никогда моей ноги больше не будет в этой стране.

Фото: Натали Саковски

Я женщина и горда этим!

Когда родились дети, я стала больше заниматься тренерской работой, получила звания тренера и арбитра Международной шахматной федерации FIDE, продолжила путь Элиягу Леванта и стала директором Беэр-Шевского шахматного клуба, у нас в клубе 52 команды в разных лигах.

В 2016 году мне предложили стать капитаном женской сборной и я с радостью согласилась, я ведь понимала всю кухню, поэтому сразу улучшила условия и результаты. А в 2019-м мне дали почетный пост капитана мужской сборной. Это тогда вызвало огромный резонанс, ко мне обращались все газеты, журналы, каналы.

Я стала первой в мире женщиной – капитаном мужской сборной. Знаете, при всех достижениях феминизма, до сих пор во всем мире принято, что капитаном должен быть мужчина, даже в женских сборных 70% капитанов – мужчины. А ведь женщины не менее талантливы, умны и организованны. Так в 2020 году я оказалась единственным капитаном – женщиной на первенстве мира. С одной стороны, это приятно, с другой – задевает.

Да, я женщина, я этим горда, мне нравится быть женщиной, но в женщине-капитане нет ничего необычного. Такое восторженное отношение прессы, на мой взгляд, было неправильным относительно статуса женщины. Мне на тот момент было 59 лет, из них 55 я жила в мире шахмат, я не была человеком с улицы, я прожила в этом мире всю свою сознательную жизнь и знала его досконально.

Пять мешков яда не остановят меня

В августе 2019 года у меня обнаружили онкологию, в течение недели мне сделали все проверки, нашли метастазы. К счастью, я попала именно к тому хирургу, к которому хотела, он назначил мне химиотерапию и порекомендовал отпраздновать в тот год Рош ха-Шана всей семьей, потому что гарантии, что у меня еще будет такая возможность, – не было. А у меня в ноябре был назначен турнир в Грузии – первенство Европы, куда я первый раз ехала в качестве капитана мужской сборной.

Я сказала врачам, дескать, пять мешков какого-то яда не остановят меня и не заставят меня изменить мой образ жизни и я в любом случае полечу на турнир, поэтому давайте сразу назначим сеансы химиотерапии так, чтобы в промежутках между ними я могла улететь на турнир.

Мне ответили, что видели разных сумасшедших, но таких ни разу, но даты назначили в соответствии с датами турнира. Мне сделали какую-то суперстраховку и сказали, что если температура поднимется до 37, сразу вызывать скорую и лететь обратно.

На турнире никто не знал о моей болезни. Я заранее купила парик, сделала татуаж бровей, получила массу комплиментов об удачной прическе и цвете волос. По утрам я лежала и набиралась сил, чтобы с 15:00 до вечера быть на турнирах. Температура не поднялась.

В итоге я прошла все сеансы химиотерапии, затем облучения, после этого проверки показали, что болезни нет – опухоль ушла, метастазы ушли, патология была чистая. Весь этот год лечения я продолжала работать, даже когда после сеансов не могла ходить, в клуб меня привозили тренеры, но я не взяла ни одного больничного дня.

Высокий полет стоит всего!

У меня характер перфекциониста, и это то, что двигало меня всю жизнь. Когда я в детстве получала оценку 100, мама всегда спрашивала: "А где бонус?"

К себе нужно предъявлять высокие требования, не жалеть, не успокаивать, но при этом не принижать и не завышать свои возможности, а правильно оценивать силы. Каждый планирует свои цели по своему характеру, ставьте перед собой высокую планку личного Олимпа и идите к нему.

Это может быть тяжелый путь – и физически, и морально, но нужно стремиться к нему и выстраивать правильные дороги. В жизни не существует статики – есть либо прогресс, либо регресс. Я всю жизнь стараюсь двигаться вперед, хоть на один шаг, но вперед, стараюсь делать себя лучше, пусть даже на один грамм, а если на два – так совсем хорошо.

Конечно, иногда случается удача, но не нужно делать на нее ставки. То, что человек хочет от себя, от жизни, от карьеры, – это дело рук самого человека. И конечно, вечное стремление быть лучше, больше, выше – это тяжело, но это дает высокий полет, а он стоит всего!

Фото Натали Саковская