Новое - это хорошо забытое старое, доведённое до гротеска

“В Земле Израиля возник еврейский народ; здесь сформировался его духовный, религиозный и государственный облик. Здесь народ Израиля жил полноценной суверенной жизнью. Здесь он был завоёван и изгнан за свои грехи и обречён на две тысячи лет изгнания и преследований - физических, религиозных и национальных…”

Представьте себе картину: законодатели XXI века, с важным видом оттачивающие формулировки для Закона о национальной идентичности, вдруг, сами того не подозревая, облачаются в рясы средневековых схоластов. Их перья, выводящие строки о “завоевании и изгнании за грехи”, черпают вдохновение не из древних еврейских пророков (чьи толкования изгнания куда более сложны и многогранны), а прямиком из сокровищницы классической христианской теологии. Вот уж поистине новое - это хорошо забытое старое, доведённое до гротеска.

Достопочтенный текст записки, с его уверенным заявлением о прямой причинно-следственной связи “грехи - изгнание - преследования”, есть не что иное, как светская реинкарнация старого христианского нарратива. Этот взгляд, отточенный веками, гласит: исторические катастрофы еврейского народа - от разрушения Храма до многовекового рассеяния - суть не что иное, как божественная кара за непризнание Мессии.

Удивительная метаморфоза: теологический ярлык, веками служивший оправданием преследований евреев, теперь гордо красуется на знамени национального самоопределения.

Хотя, конечно, концепция наказания за грехи - не христианское изобретение. Она стара, как мир, и только праведный Иов посмел усомниться в ней.

Автор Второй книги Маккавеев (II век до н.э.), размышляя о гонениях Антиоха Эпифана, видел источник бед в грехах самого народа, в то время как языческий царь был лишь орудием в руках Всевышнего. Христианские же отцы Церкви развили эту идею до уровня системной доктрины. Они мастерски переосмыслили вавилонское пленение и разрушение Второго Храма как прообразы и подтверждение “окончательного” отвержения. В этой богословской конструкции многовековая жизнь в диаспоре и все сопровождавшие её преследования получали “высший”, провиденциальный смысл - наглядное свидетельство божественного суда.

Современные апологеты этого взгляда, конечно, облекают его в более утончённые формы. Но суть от этого не меняется: еврейская история интерпретируется через призму вины и наказания. И вот наши еврейские законодатели, с трогательной прямотой, берут на вооружение этот готовый карательный каркас, лишь заменяя богословский термин “Божий суд” на нейтральное “историческая судьба”.

Какая забавная ирония! Сионистский проект, возникший во многом как мятеж против пассивной роли страдальца, уготованной евреям христианской теологией, теперь в своей официальной риторике заимствует краеугольный камень этой самой теологии. Народ, боровшийся за право самому определять свою судьбу, в попытке легитимировать свою связь с Землёй Израиля, где каждый камень дышит историей еврейского народа, вновь, пусть и в закамуфлированной форме, вешает себе на шею ярлык коллективной вины, принятой в чужих семинариях.

Выходит, чтобы утвердить уникальность, достаточно позаимствовать самый однозначный аргумент своих старых гонителей. Вот такие у нас мудрецы, подстать хелмским.

Блог автора в Telegram