Разделение израильской столицы на условные части только усложняют и без того непростую ситуацию.
Нет смысла пытаться определить степень объективности пишущего или оратора, когда речь идет о Ближнем Востоке вообще и об арабо-израильском конфликте в частности. Увы, но пока все существующие предложения, гипотезы и решения, связанные с этими безусловно проблемными темами, для значительной части заинтересованных лиц остаются "субъективными", "спорными" и "неоднозначными". Любая точка зрения, даже самая, казалось бы, здравая и гуманистическая влечет за собой в лучшем случае бескровные принципиальные баталии. Но почти у каждого она есть.
Другая правда
В центре всего бесконечного разнообразия мнений об одной из самых горячих точек на Земле остается статус Иерусалима – единого и неделимого для евреев, захваченного и оккупированного для нелояльных арабов и спорного для обеспокоенной мировой общественности.
При этом, условным иностранцам трудно представить, что город, являющийся святыней для десятков, а, возможно, и сотен миллионов, в то же время служит домом для нескольких сотен тысяч. И все это только долгая преамбула к однозначно субъективным размышлениям, навеянным журналисткой поездкой в арабские районы и пригороды Иерусалима, организованной общественным центром "Моссауа" ("Равноправие" - на арабском), на юридическом, экономическом, социальном, культурном и политическом уровнях отстаивающим права арабского населения Израиля или, как уточняет сама организация – "палестинских арабов, проживающих в Израиле". Цель центра – признание этого сообщества "коренным национальным меньшинством с собственной национальной, культурной и исторической самобытностью". "Моссауа", как говорится на сайте центра, "стремится содействовать построению демократического общества и выступает против всех форм дискриминации".
Естественно, организация, территориально находящаяся в Хайфе, максимально сосредоточена на проблемах арабского населения - в том числе и израильской столицы с окрестностями, так как, по мнению ее основателей, лидеров и активистов, именно эта часть граждан находится в более неравном и несправедливом положении по сравнению с еврейским большинством в Израиле вообще и в Иерусалиме в частности.
Учитывая эту специфику, и был выстроен маршрут поездки – исключительно "по Восточному Иерусалиму" с проездом через его "западные" районы, в прошлом, согласно трактовке организаторов, тоже бывшими арабскими, но сначала после 1948-го, а потом после 1967 годов – оказавшимися "захваченными" и "оккупированными". Коренное же население, соответственно, – "изгнанным", "перемещенным" или "вынужденным покинуть свои дома".
Ничего необычного в формулировках по большому счету нет. Примерно тоже самое бывает и в поездках с представителями других национальных, политических и социальных взглядов и позиций – у всех своя работа, всем через прессу нужно донести до общественности свою точку зрения.
В данном случае – косвенным рупором для организаторов становятся журналисты и блогеры, приглашенные в поездку. Нужно честно признать, что в моем конкретном случае на пути основного вектора, четко вычерченного организаторами поездки, стоят многочисленные фильтры из моего личного опыта, сложившихся взглядов и мировоззрения. Равно, как и то, что каждого из моих коллег по жизни двигают свои мощные механизмы, основанные на своих субъективных ускорителях. У каждого своя правда и своя призма – даже при общем источнике информации.
С прищуренным взглядом
Увы, информация сегодня – это чаще всего идеология. Задача журналиста как всегда чрезвычайно проста по замыслу, но невероятно сложна в исполнении – оставаться в идеале беспристрастным и объективным, тщательно отделяя зерна информации от плевел идеологии, политики и профессиональной пропаганды.
Ледяную безучастность может позволить себе только бессердечный или беспринципный репортер. Поэтому сегодня расчет на участливого корреспондента, тем более, что последние гибридные войны породили новый популярный поджанр – субъективную журналистику. Зачастую читающим, слушающим и смотрящим интересна не только сама информация, но и отношение к ней автора. Читатель оставляет за собой право согласится с ним или нет.
Если это действительно так – стоит читать дальше…
И, да, считаю сразу необходимым заявить, что глубоко убежден, что "Восточного Иерусалима" не существует. Как и "Западного" или какого-нибудь еще. Все эти условности только усложняют и без того непростую ситуацию.
Существует просто древний седой, местами "золотой" Иерусалим - столица еврейского государства со сложной драматической историей. Почти миллионный город, в котором есть районы с подавляющим еврейским или арабским населением. Очень часто территориально они граничат друг с другом, причудливо взаимопроникая и переплетаясь. Иногда дихромность ситуации расцвечивается многослойностью состава населения – например, как в преимущественно арабском районе Бейт-Ханина, в котором вместе и, кстати, вплотную с еврейским районом Писгат-Зеэв живут арабы-мусульмане, арабы-христиане и армяне – светские и христиане.
В Израиле такие кварталы или населенные пункты называются районами смешанного проживания. Отсюда и будем исходить.
Может быть, формально, можно считать, что "Восточный Иерусалим" действительно существовал в период с 1948 по 1967 год, когда значительную часть города аннексировала Трансиордания. Против той аннексии протестовали ООН и большинство стран Лиги арабских государств, но ее признали Великобритания, Пакистан и СССР. Так вот, тогда Вечный город на западную и восточную части (как, например, Берлин с 1945 по 1989 годы) действительно разделяла спорная, но четкая граница. Но с тех пор утекло много воды, а еще больше крови и слез. Это, пожалуй, и есть цена, сполна заплаченная за принятый в 30 июля 1967 года основной закон об Иерусалиме, объявивший город "единой и неделимой столицей Израиля".
Короче говоря - никому и никогда не удастся здесь "взять все, да и поделить". Придется и дальше учиться жить вместе.
Слева направо
Итак, наша поездка началась с самого южного пригорода израильской столицы – арабского поселка Джабель-Мукабер, вплотную примыкающего к еврейскому району Армон ха-Нацив. Под юрисдикцию иерусалимского муниципалитета Джабель-Мукабер попал после войны в 1967 года.
Барьер безопасности, возведенный в нулевых и десятых после начала второй интифады по муниципальной границе Иерусалима, частично разделил поселок – прошел, так сказать, через семьи и кланы, за кем-то закрепив статус иерусалимца, но зачастую с усеченными гражданскими правами, а кого-то переведя в автономию с соответствующими документами, не дающими возможности, например, работать на территории Израиля без соответствующего разрешения, в особых случаях и в определенном возрасте посещать иерусалимские мусульманские святыни и вносящими прочие бытовые неудобства по сравнению с их родственниками, формально оставшимися жителями Иерусалима. Даже детям иногда, чтобы попасть в школу или к родственникам или друзьям на выходные, приходится преодолевать КПП, а это всегда процедура.
Кстати, большинство населения поселка демонстративно отказалось от израильского гражданства в знак солидарности со своими родственниками, живущими по ту сторону барьера. Но при этом они все равно имеют статус "постоянных жителей".
Этот статус дает его обладателю право жить и работать в Израиле, пользоваться медицинской страховкой и социальными услугами. Но он может быть отозван при длительном проживании за пределами города. В том числе – в этом же районе, но за разделительным забором, на территории уже Палестинской автономии, где жить дешевле, но, понятно, отнюдь не проще.
Обо всем этом нам рассказал наш гид, Яхав Зохар – иерусалимец, экскурсовод и социальный активист, свой человек в арабских поселках и кварталах. Значительную часть своей жизни он уделяет вопросам повседневной жизни арабского населения, правам человека и "слепым пятнам" израильского общества. В нашем случае он представлял общественную организацию "Ир амим" ("Город народов"), стремящемуся "к устойчивому политическому будущему Иерусалима как общей столицы двух суверенных государств, достижимому только в результате мирного процесса между Израилем и Палестиной".
Наш гид сразу указал на социальный перекос, исторически сложившийся в Джабель-Мукабер и других арабских районах столицы: жители, дескать, как все платят налоги, но недополучают муниципальные услуги – дороги не обновляются, канализации засоряются и не ремонтируются, школы не строятся и не расширяются.
Вообще, мол, муниципальная площадь Иерусалима после Шестидневной войны с аннексией территории, ранее находящейся под контролем Иордании, возросла в 10 раз – с 6,8 до 70 кв. км. В новые границы города вошли 28 прилегающих арабских деревень и поселков. Как отметил наш гид, десятилетия спустя "стало очевидно", что Израиль, типа, "откусил больше, чем смог прожевать", поскольку эти населенные пункты разрослись в перенаселенные районы, которые заметно повлияли на демографический баланс в городе.
В частности, по данным организаций "Моссауа" и "Ир амим", из почти миллионного населения Иерусалима примерно 40% — арабы, то есть - около 400.000 человек. Часть из них живет за разделительной стеной в районах, как то Абу-Дис, Азария и других, но все они, ну или подавляющее большинство из них стараются сохранить регистрацию в Иерусалиме ради резидентства, которое легко потерять – достаточно выехать из города относительно надолго…
Что касается ухоженности, следует признать, что все или почти все арабские пригороды Иерусалима выглядят, мягко говоря, малопрезентабельно. Развивающиеся хаотично, без генерального плана, очевидно, в основном, самозахватом, они похожи, скорее, на большие неухоженные промзоны или на предельно стиснутые трущобы.
Однако, проезжая по извилистым улицам того же Джабель-Мукабера, нам то и дело приходилось останавливаться из-за во всю кипящих дорожных работ – многочисленные рабочие в оранжевых жилетах усердно укладывали новый асфальт. Значит, какое-никакое, а обновление района происходит и, очевидно, за счет таки иерусалимского муниципалитета.
Проверка на дорогах
Просто неожиданным и, конечно, незапланированным подарком судьбы для организаторов нашей поездки стала бдительность, проявленная частными охранниками, обеспечивающими безопасность прохода к Стене плача в Старом городе Иерусалима. Столь яркой иллюстрации к "избирательному" подходу израильских силовиков к арабскому меньшинству в Израиле нельзя было и придумать.
Вместе с довольно многочисленной группой журналистов и блогеров через пункт проверки с рамкой металлоискателя проходила и исполнительный директор центра "Моссауа", проживающая в Нацерете (Назарете) арабка-христианка Соха Сальман Муса. Когда проходить через рамку металлоискателя подошла ее очередь, охранники ее остановили.
В принципе, они вообще планировали ее не пропустить, но долгие почти 15-минутные разбирательства, тщательная проверка документов, пристальные и оценивающие взгляды журналистов и, в принципе, очевидная неопасность нестандартной ситуации закончились мирно – охранники после нескольких звонков начальству получили, наконец, разрешение и пропустили "подозрительную" гражданку к еврейской святыне. Точнее – к месту огромного скопления народа, безопасность которого обеспечивали сотрудники охранной службы.
Ко всеобщему удовлетворению здравый смысл восторжествовал. Ну действительно - Соха не выглядела "черной вдовой", упрятанной в недра паранджи, лица не скрывала, удостоверение личности гражданки Израиля при себе имела. Но, если бы не журналистское сопровождение, то, пожалуй, ее вряд ли бы в тот раз пропустили.
На первый взгляд все это действительно выглядит крайне несправедливо и унизительно. И, скорее всего, с подобными трудностями израильтянка арабского происхождения, как и многие ее соплеменники, хоть мусульмане, хоть христиане, сталкиваются чуть ли не ежедневно. Внимание к арабам у израильских силовиков, безусловно, более пристальное и недоверчивое.
Однако у всего есть причина. Стоит ли напоминать, чего, а точнее – кого в Израиле приходится бояться больше всего?! Каковы бы ни были претензии нелояльного арабского населения к Израилю, но евреи, чтобы в их жизни не происходило, не стреляют в проезжающие мимо автомобили и автобусы, не давят сограждан автомобилями, не режут их ножами, не колют ножницами и, наконец, не взрывают бомбы в людных местах.
Поэтому вряд ли здесь речь идет о "коллективном наказании". Всего лишь в обычные, хоть и вынужденные меры предосторожности с учетом специфических местных реалий. И вообще - любого стражника скорее поощрят, если он остановит кого-то, а не наоборот. Да и вообще – в наших бивуаках лучше перебдеть…
Но в данном случае это еще не все. Лично мне показалось, что нашу Соху охранники остановили не потому что она арабка. Или не только поэтому.
Израиль на весь мир славится своим программным обеспечением, почти стопроцентно распознающим лица и определяющим личности. Ни для кого не секрет, что армия и спецслужбы располагают обширнейшей базой данных. Возможно, она поголовно охватывает все взрослое население страны, включая большинство жителей автономии и Сектора Газа. Особыми маркерами в ней помечены граждане, представляющие потенциальную или реальную угрозу. А также те, кто при тех или иных обстоятельствах сталкивался с правоохранительными органами. Даже, если в самом праведном гражданском порыве во время, скажем, демонстрации ты всего лишь сжал кулак, а полицейские расценили этот жест, как угрозу, замели тебя и составили протокол. Ну, а, тем более, при реальных стычках со стражами порядка.
Похоже, Соха Сальман Муса – на особом счету у правоохранителей. Возможно, раньше в ходе своей активной правозащитной деятельности ей доводилось иметь дело с полицией. Умный израильский софт еще на подходе к особо охраняемому объекту считал ее личность, и на экранах охранников тут же загорелась если и не красная, то какая-нибудь другая тревожная лампочка.
Этот вывод напрашивается потому, что охранник, который видел Соху впервые в жизни, сразу объяснил ей, почему у него возникли опасения.
- Это потому что вы занимаетесь пропагандой, - кроме прочего сказал он.
- Я не занимаюсь пропагандой, - возразила директриса проарабской правозащитной организации. – Это вы занимаетесь пропагандой!
Тем не мнее, после нескольких звонков начальству, охранники получили разрешение и пропустили к Котелю "подозрительную" гражданку.
Конечно, у нее свое понимание и объяснение произошедшего. И оно тоже вполне объяснимо.
"Мне не разрешали пройти к Стене плача, - возмущается она. – У меня спросили откуда я, мусульманка или христианка, из какого я города. Я сказала, что из Назарета. И тогда у меня попросили мои документы. Меня начали проверять, звонить начальству и в полицейский участок. На это ушло 10 минут или больше. Все это время я просто стояла и ждала. Это настоящее унижение! Унижение для людей, которые просто хотят пройти через площадь перед Стеной в Силуан".
Мне же остается отметить слаженную работу и постоянное присутствие израильских силовиков в "проблемных" районах. Куда бы мы не совали свои носы в ходе поездки, довольно скоро там появлялись либо полицейские, либо военнослужащие пограничной полиции (МАГАВ).
Человек без паспорта
В преимущественно арабский поселок Силуан (Шилоах - в еврейской традиции) мы таки добрались в том же составе – пройдя через площадь перед Стеной плача и археологическо-исторический комплекс "Ир Давид" ("Град Давида"), что у стен Старого города Иерусалима.
Преимущественно арабским Силуан можно назвать потому что то тут, то там, как, кстати, и в мусульманском квартале Старого города над домами района для кого-то гордо, а для кого-то раздражающе дерзко реют израильские стяги. Это отчаянные еврейские семьи выкупили здесь дома и под пристальным взглядом частной и государственной охраны ведут свои хозяйства в не самом доброжелательном по отношению к ним арабском окружении.
В "Моссауа" и "Ир ганим" их считают "поселенцами-оккупантами", хотя и декларируют, что "Иерусалим ценен именно своим многообразием". Вообще, с точки зрения организаций, отстаивающих права нацменьшинтсв в Израиле, главная арабская проблема – евреи, самыми разными способами старающиеся выжить "коренное население" с его земель. Для этого "захватчики", вооружившись документами, подтверждающими еврейское право на земли, на которых сегодня живут арабы, на муниципальном, юридическом и государственном уровнях под самыми разными предлогами пытаются, например, "создать непрерывную еврейскую зону вокруг мечети Аль-Акса".
"Это стратегическая цель религиозных правых и поселенческих организаций", - со знанием дела поясняет наш гид Яхав Зохар.
Следует отметить, что, кроме этой, в течение нашей поездки прозвучало сразу несколько впечатляющих "страшилок", распространяемых на полном серьезе. Например, арабские жители Силуана уверены, что часть или весь поселок хотят разрушить, так как арабские дома якобы мешают строительству канатной дороги к Стене плача. Что на месте Силуана "поселенцы хотят построить очередной еврейский поселок". Что их пытаются выселить и прогнать куда подальше, потому что "израильские властей стремятся любой ценой поддерживать еврейское большинство по отношению к арабскому меньшинству в соотношении 70% к 30%".
Но эти тревоги меркнут перед масштабами главного задуманного "злодеяния": по их прогнозам, министры Смотрич и Бен-Гвир, дескать, вынашивают коварные планы сноса мечети Аль-Акса и остальных мусульманских святынь на горе Мория (Аль-Харам аш-Шариф по-арабски), чтобы восстановить на их месте разрушенный римлянами еврейский Храм. Чем невероятней вымысел, тем быстрее и крепче в него верят.
Но вернемся в Силуан. За последние 15 лет поселок изменился мало. Все та же безысходно уходящая вверх серо-белая стена домов, прилепившихся друг к другу на высоком холме Кедронской долины. Правда, теперь многие стены домов украшают красочные муралы, написанные неизвестными местными художниками.
Наиболее часто встречаемые элементы местного декора – стилистические изображения золотого купола мечети Скалы, куб Каабы в Мекке с призывами к хаджу, всеохватывающие куфии и популярный у сторонников ООП V-образный "арафатовский" жест из двух пальцев - как символы "палестинского сопротивления". Но все в рамках дозволенного, хоть и на грани, ибо откровенная "повстанческая" символика может привлечь внимание израильских стражей порядка и, как следствие, навлечь неприятности на ее авторов или тех, кто вовремя ее не замарал.
Не знаю, кто конкретно раскрашивал стены в Силуане, но арабы на тамошних муралах почему-то больше похожи на индейцев майя. Но, безусловно, это мое личное, возможно, крайне индивидуальное восприятие прекрасного.
Лицом местной борьбы за "право жить на своей земле" в Силуане является местный активист Зоар Раджаби. Он – глава большого семейства, одного из 87 в поселке, получивших ордера на выселение. Трастовая организация "Атерет коханим" ("Корона Коэнов" или "Венец священников"), занимающаяся возвращением еврейской собственности в Иерусалиме, через суд доказывает, что эти арабские семьи построили, купили, захватили или расширили свои дома незаконно - на не принадлежащей им земле. И поэтому должны ее освободить. Тяжба и споры длятся с 2015-го. И, теоретически, в любой момент эти дома по решению суда могу снести, а их обитателей выгнать. Семьи живут в постоянном стрессе - получают ордера на выселение, к ним регулярно наведывается полиция и напоминает о необходимости следовать букве закона.
За эти 10 лет Зоар Раджаби дал десятки, а, возможно, и сотни интервью по поводу ситуации, в которую попала его семья и односельчане. Его конкретная история даже легла в основу документальной ленты "Одна улица в Силуане", показанной на Иерусалимском международном кинофестивале в этом году.
В качестве доказательства своего права на жизнь в этом месте он показывает купчую на дом, оформленную его дедом и бабушкой еще в 1966 году. Правда, есть нюанс. С тех пор этот дом увеличился – достроился и вширь, и ввысь. Но основная проблема не в этом, а в земле, на которой стоит дом – на нее претендует другой хозяин.
Зоар Раджаби еще и общественный деятель. Под его руководством работает небольшой детский центр, построенный на спонсорские деньги недалеко от его дома. В этом центре как могут раскрашивают внешкольный быт местной ребятни. Соответственно, если Зоару придется отсюда уйти, скорее всего, прекратит работу и его центр.
Короче говоря – целая туча проблем, завязанных на одной конкретно взятой семьей. А их таких в поселке 87!
Нельзя сказать, что Зоару Раджаби не предлагали компенсаций. По его словам, в разное время за то, чтобы он "убрался и жил спокойно" в другом месте, ему предлагали от одного до 30 миллионов шекелей (от 270.000 до 8 млн долларов). Но для него это принципиальный вопрос. Он не хочет покидать свой дом, в котором родился он и его дети.
"Даже если заплатите 50 миллионов — люди не уйдут, - декларирует Раджаби. - Это не вопрос денег. Это вопрос морали. Если я беру деньги — это значит, что я сам продал свой дом. А мы не продаем. Это не сделка. Это насильное выселение".
Другими словами, он – идейный борец. Для него вся эта история – новая Накба, арабская национальная трагедия, причиной которой стал сам факт возникновения государства Израиль, повлекший за собой целую череду драматических событий, среди которых массовый и далеко не всегда насильственный исход арабов с обжитых до 1948 и 1967 годов мест.
Мол, нас снова изгоняют из наших домов и земель, в то время как израильское законодательство не предоставляет нам права, которое имеют еврейские жители, - в частности, требовать возврата любой собственности, принадлежавшей нам ранее, утверждает политически взвинченная часть арабского населения.
В качестве примера избирательного подхода "не очень-то слепой израильской Фемиды" те же жители Силуана указывают на Бейт-Йонатан — здание, занятое в поселке в 2004 году евреями и названное в честь израильского шпиона Джонатана Полларда. Дескать, им можно, а нам нельзя!
Еще одна очень важная причина "несговорчивости" Зоара Раджаби – близость Аль-Аксы, которую он видит с балкона своего дома. Жить на расстоянии пешего прохода до одной из наиболее почитаемых исламских святынь – редкая привилегия. А для правоверного мусульманина – наверное, определяющая.
Раджаби – не просто обиженный на Израиль нелояльный араб. Он идейный борец, выбравший, к счастью, мирные демократические методы борьбы. Себя он считает исключительно палестинским арабом, и ни за какие коврижки не согласится на изменение статуса. Он принципиально не хотел бы быть израильским арабом, то есть обладателем израильского удостоверения личности, обеспечивающего своего обладателя куда большим спектром прав и возможностей.
"Я – палестинский араб, - четко, ни на секунду не задумываясь, сказал мне Зоар Раджаби. – Все палестинские арабы, оставшиеся в Иерусалиме и получившие после 1967 года синие теудат зеуты, все равно не стали гражданами Израиля. Все они – резиденты, "постоянные жители". Я тоже – резидент. Это не дает мне право участвовать, например, в парламентских выборах, но голосовать за мэра я могу. Но все равно я не хочу быть израильским арабом. Я – палестинец! И должен жить в палестинском государстве. Мы руководили нашей страной до 1948 года, а потом – до 1967 года. Наши проблемы начались после того, как мы оказались в Израиле. Теперь нами пытаются править, а если не получается - нас хотят выбросить".
Кстати, по старой памяти, Зоар Раджаби имеет и иорданские документы. Но тоже неполноценные, аналогичные израильским: там он тоже "постоянный житель", и этого статуса также можно в любой момент лишиться. Для бывших подданых хашимитского королевства относительно легко было восстановить гражданство до 1988 года, сейчас это невозможно.
Конечно, точку во всей этой, безусловно, сложной истории все равно поставит суд. Очень бы хотелось, чтобы он оказался справедлив и по отношению к людям, в силу разных причин оказавшимся в своих домах на птичьих правах. Но, главное, чтоб эти птицы, потеряв гнезда, не превратились в коршунов. У нас и без того хищников предостаточно.
По шву
Вот уже лет 20 многие районы Иерусалима (как и всего Израиля) отделены от остальной Самарии к северу и Иудеи к югу высоким бетонным разделительным забором. Отгородится от арабских населенных пунктов, находящихся за пределами израильской столицы, заставила суровая реальность – более эффективного глобального способа защитить мирное население от арабских террористов, беспрепятственно проникающих с территорий Палестинской автономии в Израиль, в разгар второй интифады просто не придумали. Мера оказалась дорогой, визуально уродливой, но действенной – количество терактов и преступных проникновений снизилось более чем вдвое.
Для арабского населения иерусалимских окраин и пригородов барьер стал серьезной головной болью. Те, что оказались по ту сторону забора, попасть в "большой Израиль" или, скажем, к мусульманским святыням Иерусалима могут только по спецразрешениям. Система разрешений началась еще в 1990-е, а после строительства стены стала намного жестче. До мегатеракта 7 октября 2023 года разрешения на въезд в Израиль могли получить, например, тяжелые больные для лечения в больницах Иерусалима или Израиля и родственник-сопровождающий. А также рабочие. До 7 октября в Израиле работали примерно 100.000 жителей арабских населенных пунктов Иудеи и Самарии. После бойни, устроенной 7 октября на юге Израиля террористами ХАМАСа, в том числе и теми, кто попадал ранее в эти места под видом арабских рабочих, возможность трудиться и получать зарплату на территории еврейского государства у арабов автономии значительно сократилась — до 5–7000 исключений.
Это ударило по семьям и всей экономике автономии, и без того находящейся в плачевном состоянии, в том числе, как водится, и "из-за оккупации". Почти четверть населения арабских населенных пунктов Иудеи и Самарии потеряла источник дохода.
В отличие от своих собратьев из-за стены жители арабских кварталов Иерусалима, как уже говорилось, обладают израильскими удостоверениями личности и, не считая избирательных ограничений, пользуются всеми территориальными свободами – по своим документам они могут находится в Иерусалиме, перемещаться по Израилю и беспрепятственно въезжать на территорию автономии.
Наконец, есть третья категория граждан — израильтяне, израильские евреи, арабы и прочие нацменьшинства. На них также распространяются территориальные ограничения – они не могут, например, без специального разрешения въезжать или входить в "зону А", находящуюся под полным контролем Палестинской автономии. Но, если жителей автономии без разрешения не пускают на территорию Израиля, так как опасаются их, то израильтянам нельзя в автономию, потому что придется опасаться за них. Увы, история знает много примеров, когда случайные визиты израильтян в арабские населенные пункты заканчивались для гостей не просто плачевно, а нечеловечески смертельно.
При этом большой или, точнее, ежедневной проблемой для обычных жителей Иудеи и Самарии и "материковой части" Израиля, отделенных друг от друга барьером безопасности, по оценке Авива Татарски, еще одного нашего гида и исследователя из организации "Ир амим", являются КПП и связанные с ними остановки и досмотры. А это время, нервы и прочие неудобства.
"Барьер оказал огромное влияние на жизнь людей, - подчеркивает Авив, занимающийся темой Иерусалима в контексте израильско‑палестинского конфликта. - За этим явлением стоит целая политическая история. Но главное, что стена изменила пространство города и жизнь его жителей. Это не только урок из прошлого, но и намек на то, что может произойти с израильско-палестинскими отношениями в будущем".
При этом гид признает, что с реальностью контрольно-пропускных пунктов сталкиваются не только жители арабских населенных пунктов, но и еврейских. В этом смысле – все равны. Для всех это раздражающий фактор: пробки, ожидания, ощущение, что ты как будто живешь "не у себя дома". Но вряд ли кто-то не понимает, что мера эта, к сожалению, вынужденная. И альтернативы ей пока нет.
Но главной, даже глобальной проблемой города и региона, как отметил наш гид, является опасность "очередного еврейского строительства", разрывающего пространство между арабскими районами Иерусалима и арабскими населенными пунктами Самарии.
Нас специально привезли на один из танахических холмов, расположенный недалеко от одного из КПП по дороге из Иерусалима к Маале-Адумим и далее к Мертвому морю и между трех арабских районов – Азария, Азаим и Ат-Тур. С высокого каменного плато хорошо видна та самая незастроенная пока "зона E1", которая в скором времени, согласно генеральному плану, превратится в жилой район Мевасерет-Адумим – еще один еврейский пригород Иерусалима.
"Для палестинцев это пространство имеет ключевое значение - оно связывает Восточный Иерусалим с Западным берегом, - поясняет Авив Татарски, использую привычную для себя терминологию. - Для израильских правых строительство здесь дает возможность разорвать палестинское пространство. Если возвести крупное поселение в Е1, оно фактически отрежет Восточный Иерусалим от Западного берега и разделит сам Западный берег на север и юг. Поэтому проект Е1 - стратегический. Для правых правительств Израиля он стал инструментом: больше поселенцев - значит, сложнее создать палестинское государство. Для международного сообщества, напротив, Е1 - это "красная линия", потому что именно это строительство делает невозможным решение о двух государствах".
Ну, "красная" – "не красная", а вопрос решенный и утвержденный: "через четыре года здесь будет город-сад" – столица прирастет еще одним еврейским пригородом, который в будущем, возможно, станет еще одним ее районом.
Парадоксально, но позитивный в общем-то факт нового строительства радует далеко не всех. Ведь, оказывается, в опасности несуществующее государство со столицей в городе, которого нет. Нереальные вещи почему-то создают массу реальных проблем.
Золотая кипа мира
В течение всей поездки мы неоднократно слышали жалобы арабов и сетования их еврейских друзей, что, вот, до 1948-го, 1967-го, до второй интифады, до 7 октября арабам в Израиле вообще и в Иерусалиме в частности жилось непросто, но терпимо, а вот потом началась полная жесть. И никто не говорил о том, что водоразделом для любых изменений служили ключевые события – вооруженные нападения, теракты, убийства, похищения. То есть - туча убедительных причин, подталкивающих власти Израиля закручивать гайки. Если бы этих событий не случилось, кровь бы не пролилась, то и завинчивать ничего не пришлось бы. По-моему, это очевидно.
Конечно, очень многое с точки зрения общечеловеческих ценностей кажется несправедливым, однобоким, избирательным. Как по отношению к арабскому населению Иерусалима, равно как и по отношению к еврейскому. История, в принципе, несправедлива…
Говорят, в середине 1990-х еврейские горожане Иерусалима предпочитали покупать продукты на арабском рынке у Шхемских ворот Старого города. А жители центра и юга страны без опаски и с удовольствием ездили отдыхать на шикарные пляжи Газы. Те времена прошли. Но остались люди. И Иерусалим – золотая кипа мира. Чаще всего она добродушно перемещается затылку или даже неряшливо сползает набок. Но иногда настороженно надвигается на нахмуренные брови, а то и вовсе превращается в воинский берет. В зависимости от ситуации. Ибо есть в мире вещи и категории неизменные, а потому и нераздельные.
комментарии