Восстановление гражданских обществ в европейских странах — весьма сложная, но решаемая задача.
Этническая, гражданская, государственная идентичность (принадлежность), их ощущение гражданином и приоритетность этих понятий всегда имели определяющее значение при формировании и развитии наций.
Европейские нации прошли большой и сложный путь становления. Европейские общества 19 века могут казаться однородными с современной точки зрения, но сами они себя такими не считали. Как-то Кенан Малик, британский академический автор, заметил, что викторианский джентльмен или фабрикант отличался в социальном и культурном смысле от батрака или фабричного рабочего сильнее, чем современный белый британец от выходца из Бангладеш.
Во время французской революции только половина населения Франции говорила по-французски, а на правильном французском говорили всего 12%. Юджин Вебер считает, что модернизация и унификация Франции в послереволюционный период потребовали длительного и болезненного процесса культурной, образовательной, политической и экономической самоколонизации.
Разные времена — разные проблемы. Британия, неся постколониальное бремя, и сейчас предоставляет жителям стран Британского содружества (кстати, и бывшего мандата) преференции для получения гражданства. Франция после алжирской войны имела определенные обязательства перед беженцами.
В новые времена европейские нации пытаются решать новые проблемы. Около 40 лет назад многие европейцы видели в мультикультурализме их решение. Позднее даже Кэмерон и Меркель критиковали его.
Европа расширяла иммиграцию, не требуя при этом реальной интеграции. Разные страны избрали разные подходы. Британия стремилась встроить этнические общины в политическую систему. Германия подталкивала иммигрантов жить отдельно и старалась не выдавать им гражданство. Франция развивала политику ассимиляции.
В результате везде наблюдался раскол в обществе, отчуждение в среде меньшинств и недовольство граждан. Сейчас европейцы часто определяют социальную солидарность в терминах национальности, культуры или религии, т.е. их интересует не столько то, какое общество они хотят создать, и какие преобразования нужно для этого сделать, сколько то, к какому сообществу они принадлежат.
В европейских странах говорят о некоем мусульманском сообществе и его устремлениях. До конца 1980-х годов мусульманские иммигранты об этом не думали. На своей исламистской особости стало настаивать новое интегрированное и вестернизованное поколение. Если французы рассматривают своих сограждан североафриканского происхождения как арабов или мусульман, то иммигранты во втором (третьем) поколении были отчуждены и от культуры и обычаев своих родителей (в т.ч. традиционного ислама), и от французского общества в целом.
Похоже, что и в других странах иммигранты оказались вне культур и обратились к исламизму. Не без помощи солидных средств исламских фондов и исламистской пропаганды часть из них хорошо знает о последнем поражении османов под Веной 1683 года, но почему-то верит в дальнейшую "мирную" победу. Все они очень рельефно проявились в двухгодичной кампании против израильских "оккупантов".
Пока в Европе не видно успешных инициатив по защите от исламистской угрозы. По ряду причин (а теперь еще и электоральной) политика властей ЕС заигрывает с агрессивными меньшинствами. В этом смысле интересен пример Швейцарии. Граждане Конфедерации провели референдум и решили, что минареты у них строить не нужно.
Восстановление гражданских обществ в европейских странах – весьма сложная, но решаемая задача. "Плавильного котла" у них не вышло, да и "Плавильный котел Европы" - это сейчас вовсе иная метафора, обозначающая сомнительную теоретическую модель, согласно которой народы Европы в отдаленном будущем должны "сплавиться" и "смешаться" в единую нацию, ассимилируя свои культуры и создавая новую идентичность. Не иначе были наслышаны об опыте создания советского народа, но не изучили вопрос.
"Американский плавильный котёл" — концепция развития США, где все иммигранты должны смешиваться, образуя единую американскую нацию с общей культурой и идентичностью. При этом предполагалось и биологическое, и культурное "слияние". Модель активно пропагандировалась в XX веке и подразумевала образование новой единой нации путем сплавления различных культурных и этнических элементов. Практически это решалось в т.ч. серьезными государственными требованиями для получения гражданства.
С течением времени концепция подвергалась критике, т. к. не учитывала интересы меньшинств и концентрировалась на европейских традициях. Вместо "плавильного котла" получила распространение альтернативная модель ("культурная мозаика" или "салатница"). Эта модель предполагала сохранение самобытности каждой культуры и этнической группы, не требуя от них полного слияния.
Иммигранты должны усвоить и перенять общие американские обычаи и ценности. Этому способствуют и государственные праздники. Меньшинства безусловно могут иметь определенные культурные традиции. И в реальности те или иные меньшинства, открыто проводя свои культурные мероприятия, приглашают людей из других сообществ.
Особенно конкретно нынешнюю политику в этой области высказал президент Трамп: "В Соединенных Штатах мы отвергаем идею, что массовые потоки людей из других стран могут свободно пересекать половину земного шара, топтать наши границы, нарушать суверенитет, порождать преступность и истощать нашу систему социальной защиты. Мы вновь утвердили, что Америка принадлежит американскому народу, и призываю все страны занять такую же позицию в защите своих граждан… Я смотрю на Лондон, где ужасный мэр, ужасный, ужасный мэр, — там все изменилось, сильно изменилось. Теперь они хотят перейти на законы шариата. Но вы же в другой стране, так делать нельзя".
Новейшая еврейская история предоставляет уникальный опыт воссоздания нации. Народ, который уже существовал несколько тысяч лет, выстроил на собственной земле новое общество, сплотив его в битвах с врагами, а также посредством возрожденного общего языка иврит (что было чрезвычайно важно), и создал современное государство. Израиль — образец того, как довольно отлаженные общественные институты (еще во время британского мандата) становятся основой для государственных институтов.
Например, для взаимодействия с британскими властями в 1920 году было создано Собрание депутатов евреев Палестины и его исполнительный орган Ваад Леуми (национальный комитет), официально признанный британскими властями в качестве представительского органа ишува. Ваад также представлял евреев подмандатной Палестины в Лиге наций и ООН. Второе название Ваада — Кнессет Исраэль.
Народ был и есть, государство есть, политическая нация в общем сложилась. Остается все это умно улучшать, спокойно и без нажима. Меньше разговоров о "расколе", "предательстве", больше нормальных контактов граждан из различных общин.
Профессор Ханин считает, что "плавильный котел" закончился с большой алией, и современное израильское общество многокультурно внутри еврейского коллектива. Поэтому общество и страна ждут от людей еврейской идентичности, а также гражданской идентификации с государством Израиль.
Он предлагает перейти к планированию общества, состоящего из четырех основных "племен", примерно одинаковых по размеру: светское, религиозное сионистское, ультраортодоксальное и арабское. Это многоплеменное общество все-таки должно быть объединено общей государственной идеей.
Продолжаются споры вокруг характера Израильского государства: каким именно оно должно впоследствии стать, учитывая историю, сегодняшние реальные события, весьма сложный характер политикума и общества. И это нормально, т.к. еще китайцы сформулировали в одном иероглифе, что кризис подразумевает развитие.
Несколько слов о "втором народе". Местные "палестинцы" не есть народ - они не образовали ни политическую, ни культурную единицу, отличную от существующих народов арабской группы. "Палестинский" народ появился на бумаге в Уставе ООП 1968 г.
Еще со времен деятельности иерусалимского муфтия аль-Хусейни (дяди Арафата) и его сотрудничества с нацистами "верхушка" местного арабского населения вовсе не собиралась создать собственное государство рядом с Израилем, которое им реально предлагалось, а сосредоточилась на уничтожении Израиля.
Как пойдет реальное создание общества, нации из арабов разных "палестинских" анклавов, не знает никто (и пойдет ли вообще). Пока "плавильным котлом" у них остается воинствующий исламизм и "антиизраилизм".
комментарии