Чаще и больше других на войне гибнут рекруты из Бурятии.
Несмотря на постоянные заявления Кремля об успехах на поле боя, реальность на местах говорит об обратном. По данным президента Украины Владимира Зеленского и независимых наблюдательных групп, с ноября 2022 года, а, согласно заявлению президента РФ Владимира Путина - с начала 2025 года, России удалось оккупировать менее 1% территории Украины. Об этом пишет газета Türkiye Today.
По оценкам экспертов, указывает издание, при таких темпах Москве понадобится еще до четырех лет, чтобы полностью захватить Донбасс. Этот прогноз демонстрирует медленный и изнурительный характер войны.
Основная причина этой стагнации — непомерно высокие темпы потерь России. Согласно утечкам данных, на которые ссылаются украинские аналитики и журналисты, только за последние восемь месяцев российские военные потеряли более 280.000 человек. Эта ошеломляющая цифра подчеркивает высокую цену, которую платит Путина, даже за незначительные территориальные приобретения.
Столкнувшись со стратегическим тупиком и продолжающейся неудачей в достижении своих военных целей в Украине, Россия теперь прибегает к скрытым механизмам мобилизации. По словам начальника Главного управления разведки Украины Кирилла Буданова, недавние поправки в российский закон "Об обороне" фактически открывают Кремлю возможность скрытой частичной мобилизации, позволяя даже в мирное время рекрутировать новобранцев, в том числе, за пределами страны.
Буданов объясняет этот шаг непомерными потерями России и острой необходимостью пополнения изрядно поредевших сил. В свете растущих проблем на поле боя, которые широко осознаются как внутри России, так и за ее пределами, Кремль все активнее стремится компенсировать свои военные потери за счет активизации мобилизации национальных меньшинств по всей стране. С самого начала полномасштабного вторжения в Украину Москва непропорционально активно сконцентрировалась на этнических группах из отдаленных и экономически неблагополучных регионов, рассматривая их как политически более безопасный и социально востребованный источник пушечного мяса.
Недавнее исследование ученого и активиста Марии Вьюшковой рисует мрачную картину гибели людей в войне России против Украины. Ее анализ показывает, что регионы проживания этнических меньшинств, особенно в Сибири и на севере, значительно преобладают в подтвержденных боевых потерях.
Наибольшие потери на душу населения наблюдаются в Тыве, Бурятии, республике Алтай, Якутии и Калмыкии, где большинство населения составляют коренные народы. Например, в Бурятии (население 980.000 человек) с февраля 2022 года подтверждено не менее 2470 смертей или примерно 252 случая гибели в боевых действиях на 100.000 жителей, что является одним из самых высоких показателей в стране.
В Тыве, с населением около 295.000 человек, наблюдаются столь же разрушительные цифры. Для сравнения, в таких регионах, как Москва (13,2 млн жителей), зафиксировано всего 9,2 случая смерти на 100.000 населения, а в более широкой Московской области этот показатель достигает лишь 14,2 на такое же количество населения. Это почти в 18 раз ниже, чем в Бурятии.
Последние данные Вьюшковой свидетельствуют об изменении ситуации в 2024 году: многие другие регионы по общему показателю потерь уже превзошли Башкортостан и Татарстан – там уровень смертности уже значительно превышает средний по стране. В небольших поселениях коренных народов, таких как село Елабуга в Хабаровском крае, цифры ужасающие: из всего 80 семей коренных народов на войну мобилизованы 15 мужчин, а еще 10, как сообщается, записались "добровольцами".
Эти данные подтверждают то, о чем активисты предупреждали с самого начала войны: мобилизационная стратегия России непропорционально нацелена на этнические меньшинства и малые народы, рассматривая их как расходный ресурс.
По данным основателя и президента фонда "Свободная Бурятия" Александры Гармажаповой (в 2023 году российский суд заочно приговорил ее к семи годам лишения свободы за критику войны в Украине, а ее фонд объявлен в России "нежелательной организацией"), с начала полномасштабного вторжения России в Украину на войне погибли не менее 2470 жителей региона. Судя по данным из открытых источников, эта цифра, вероятно, занижена.
Учитывая, что население Бурятии, как уже указывалось, составляет всего 980.000 человек, из которых лишь 30% составляют этнические буряты, в регионе зафиксировано колоссальное количество потерь в боевых действиях – 252 на 100.000 жителей. В отличие от этого, в Москве, где проживает 13,2 миллиона человек, зафиксировано всего 1215 погибших, или около 9,2 погибших на 100.000 жителей.
Даже если учесть всю Московскую область, этот показатель возрастает всего до 14,2 на 100.000 — это почти в 18 раз ниже, чем в Бурятии. Эти разительные различия подчеркивают, как Кремль непропорционально использует в своих целях периферийные, этнически разнообразные регионы, сводя к минимуму внутреннее недовольство в крупных городах и одновременно максимизируя человеческие потери среди национальных меньшинств России.
Одни из самых высоких потерь на душу населения во всей Российской Федерации в войне против Украины также понесли такие республики, как Дагестан, Северная Осетия, Кабардино-Балкария и Ингушетия. К апрелю 2024 года подтверждены смерти на войне не менее 806 убитых дагестанцев. Северная Осетия потеряла 269 человек, Кабардино-Балкария — 135, а Ингушетия — 53.
Всего северокавказские и южные национальные республики России официально потеряли более 3650 человек, хотя независимые наблюдатели считают, что фактическое число значительно выше.
Эти ошеломляющие потери произошли, несмотря на массовые протесты против мобилизации, особенно в Дагестане в 2022 году, где антивоенные настроения вылились в открытое неповиновение политике Кремля. Чтобы избежать массовой мобилизации в крупных городах России, Кремль развернул агрессивную кампанию по формированию так называемых "добровольческих батальонов" на периферии.
Подход Кремля подчеркивает более общую историческую тенденцию — имперскую модель жертвоприношения этнических меньшинств и защиты российских городов от человеческих жертв войны. Северный Кавказ вновь оказался на передовой конфликта, возникшего не по его вине, неся несоразмерные потери, в то время как политический центр остается изолированным.
Одним из все более используемых источников восполнения потерь российской живой силы стало русскоязычное население Центральной Азии. По данным украинского проекта "Я хочу жить", отслеживающего иностранных наемников, в первой половине 2025 года к российским войскам на Украине присоединились более 2000 граждан Узбекистана, 930 граждан Таджикистана, 529 граждан Казахстана и 327 граждан Киргизии.
Эти данные указывают на растущую зависимость России от уязвимых мигрантских сообществ из бывших советских республик для поддержания своих военных усилий. Растущая потребность России в живой силе на передовой, вероятно, приведет к увеличению вербовки граждан Центральной Азии, как легальной, так и принудительной.
Эта тенденция рискует вызвать недовольство среди руководства центральноазиатских республик и может существенно усилить напряженность в отношениях между Москвой и ее традиционными партнерами в регионе, особенно на фоне продолжающихся сообщений о злоупотреблениях, жертвах и принудительном призыве.
В заключение турецкая газета отмечает, что попытка Кремля опираться на национальные меньшинства, особенно из периферийных регионов России и тюркоязычных общин, представляет собой стратегию мобилизации, основанную как на принуждении, так и на экономическом отчаянии.
Для многих молодых людей из этих общин служба в армии может показаться одним из немногих путей выхода из нищеты. Другие формы давления также вполне реальны.
В сообщениях подробно описываются угрозы, шантаж и запугивание, используемые региональными властями для вербовки добровольцев или призывников, включая такие принудительные методы, как "отсутствие регистрации или просроченные разрешения на работу", используемые, чтобы заставить мусульманских трудящихся-мигрантов из Центральной Азии идти на войну.
Дополнительные формы государственного воздействия включают в себя нападение на семьи нежелающих служить, подавление инакомыслия и протестов жен, матерей и родственников мобилизованных солдат, а также навешивание ярлыков на антивоенные движения коренных народов или этнических меньшинств как на "экстремистские" или "нежелательные".
Эти механизмы вербовки и мобилизации подчеркивают то, как Москва рассматривает нероссийские регионы не как партнеров, а как источники расходного материала.
Поскольку статистика несоразмерных потерь среди таких групп продолжает расти, возникает двойной риск: внутренняя дестабилизация в этнически разнообразных российских республиках и международный репутационный удар, поскольку национальные меньшинства — как в самой России, так и в соседних государствах Центральной Азии — все больше осознают свою роль винтика в военной машине Москвы.
Если эта динамика не изменится, стратегия Кремля может сеять семена более широкой негативной реакции среди национальных меньшинств и государств, граждане которых расплачиваются за войну, которую они не выбирали, заключает издание.
комментарии