В этом году исполняется 80 лет со дня нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. Перед войной Москва получала тревожные сигналы из многих источников, в том числе из советского полпредства в Берлине. В архиве МИД России хранится более 50 донесений, которые предупреждали о немецком вторжении.
4 апреля 1941 года была датирована телеграмма с пометкой “Особая” на десяти листах. Для шифровок такой объем – редкость, обычно он не превышает двух-трех листов. Со ссылкой на разведывательные источники говорилось о планировавшемся нападении Германии. При этом отмечалось, что тревожные сигналы из полпредства остаются без внимания. Разведчики и дипломаты, которые с трудом добывали важные сведения, хотели знать о реакции Москвы. Также ставился вопрос о необходимости подготовиться к работе с разведчиками-нелегалами в условиях военного времени.
Ответ наркома иностранных дел Вячеслава Молотова был двусмысленным: “Берлин, полпреду. Слухи о вероятном нападении на СССР считаю неправдоподобными. Впрочем, если против ожидания немцы нападут на нас, можете не сомневаться, что мы встретим их достойным образом. Вообще, Вы должны иметь в виду, что мы готовы ко всяким неожиданностям”.
Итак, народный комиссар не исключал, что немцы могут напасть. Но он хорошо знал позицию Сталина, который сурово отчитывал тех, кто напоминал ему о возможности гитлеровской агрессии летом 1941 года. Поэтому признание того, что немцы “против ожидания” могут напасть, само по себе было достаточно смелым.
Особое место в донесениях полпредства занимали сообщения из оккупированной немцами Польши. В частности, они приходили от проживавших там советских граждан и генерального консула в Данциге Михаила Коптелова. Эти документы фиксировали факты, связанные с переброской немецких войск на советскую границу, уничтожением евреев и расправами с польским населением.
Письмо из Варшавы: “…войска идут без перерыва, днем и ночью, за Вислу, на восток и на юг… Грохочут танки, проходит моторизованная артиллерия, через мосты и специальные улицы, которые предназначены только для движения войск. Все в один голос заявляют, что немцы готовятся напасть на Советский Союз, оторвать Украину (до Владикавказа) и Белоруссию до границ Московской области”.
Письмо из Люблина: “Ясно, что все действия по отношению к евреям имеют явную цель – уничтожение их и это проводится консеквентно, по-немецки, и с успехом. Голод, холод, болезни и отчаяние. Один день мрачнее и страшнее другого… Описать всю эту мрачную действительность невозможно. Это верная и медленная смерть зачумленных”.
Из доклада Коптелова: “Расправа с польским и еврейским населением идет самая беспощадная. Взята какая-то линия на физическое уничтожение польско-еврейского населения. Рассказывают, что в гестаповских кругах рассчитывают, что в эту зиму и весну должно погибнуть от разных причин три, четыре миллиона человек еврейско-польского населения, не считая количества уже погибших…Нацисты рассматривают поляков и евреев как своих рабов, как людей низшего существа, которые должны на немцев работать и беспрерывно им подчиняться”.
Полпредство получало десятки анонимных посланий – от немцев, симпатизировавших СССР, в том числе коммунистов (из тех, кто еще оставался на свободе). Одно из последних пришло 11 июня 1941 года: “Как только германский солдат войдет на русскую землю, России наступит конец, так же, как это было с другими странами… Бедный русский, проснись… Русский, будь настороже. Сталин будет свергнут, Крым и Украина отойдут к Германии, а Гитлер будет стоять у власти в России. Сталин, не спи как Голландия, Бельгия и Франция. Держи глаза открытыми, так как германские солдаты в русских униформах находятся уже в России… Да здравствует Москва, КПГ, победа Сталину!”
“Бедный русский” не проснулся. Когда Молотов писал, что “мы готовы ко всяким неожиданностям” и встретим врага “достойным образом”, он выдавал желаемое за действительно.
Советско-германский договор 23 августа 1939 года усилил военно-стратегическую уязвимость СССР. Исчезли почти все государства-лимитрофы, служившие буфером между Германией и СССР. Надежды на то, что Гитлер увязнет на западном фронте, оказались призрачными — Европа была завоевана в считанные месяцы.
Доклады разведчиков и дипломатов о грядущей агрессии свидетельствовали о несостоятельности всей сталинской стратегии сближения с Третьим рейхом. И, наверное, по этой причине вызывали у вождя раздражение, мешавшее адекватно оценивать ситуацию.
Сегодня не все хотят вспоминать о просчетах Сталина, которые повлекли за собой поражения Красной армии летом и осенью 1941 года, трагедию миллионов наших военнопленных и граждан, оказавшихся на оккупированной территории. Не слишком выигрышная тема для патриотической риторики. Однако говорить об этом надо, хотя бы в связи с приближением памятной даты 22 июня.
Источник: "Эхо Москвы"
комментарии