По дороге на север Израиля есть небольшой живописный город Зихрон-Яаков, где полно маленьких уютных кафе, симпатичных магазинчиков, пешеходных дорожек, по которым приятно гулять, облизывая мороженое и заглядывая в лавки с сувенирами. Но если отъехать от туристической зоны на несколько сотен метров, то можно попасть в спальный район, утопающий в зелени и цветущих кустах бугенвилеи, где стоят одноэтажные домики и новые красивые виллы. На входе в один из домов висит плакат: I deserve to be happy.
Здесь живет Хани Рикардо. Исследовательница Катастрофы, музыковед, певица, композитор и мать Ории Рикардо, которая была убита 7 октября 2023 года во время нападения боевиков ХАМАСа.
В доме у Хани каждая вещь – это отдельная история. Деревянная мебель, которую когда-то смастерил ее папа. Множество книг, альбомов, картин, нот, фотографий. Целая полка, отданная под произведения немецкого автора Генриха Гейне. Ради того, чтобы читать Гейне в оригинале, она даже выучила немецкий язык.
Еще тут стоит старинное пианино, с ним связан поистине детективный сюжет. Когда-то оно принадлежало родственнице ее отца, которая погибла во время Катастрофы. Получив уведомление о транспортировке в лагерь, она передала пианино на хранение в комиссионный магазин. Она надеялась, что после войны вернется, чтобы забрать его. Но так и не вернулась.
Спустя несколько лет ее подруга, выжившая в Катастрофе, обратилась к хозяину магазина с просьбой отдать инструмент. Тот заявил, что в глаза никакого пианино не видел. Спустя некоторое время в городе проходил концерт, и дочь подруги, которую когда-то погибшая хозяйка учила играть на фортепьяно, узнала его. Они подняли документы и обнаружили, что в них действительно написано: пианино было принято на хранение в начале войны. Тогда они пришли к торговцу и сказали: если ты не хочешь, чтобы мы вызвали полицию, ты должен вернуть инструмент и отправить его к родственникам в Израиль. Так оно попало в семью Хани.
— Перед смертью отец взял с меня обещание, что фортепьяно навсегда останется в нашей семье. И теперь оно переезжает из одного дома в другой вместе со мной, — рассказывает она.
Но самая ценная вещь в доме — это футляр от телефона, на котором остались пятна крови Ории. Его Хани показывает издалека, не разрешая посторонним к нему прикасаться. Так же, как и к школьным дневникам дочери, ее запискам, открыткам, документам, которые больше никогда ей не понадобятся. В одной из розовых тетрадок написано красивым круглым почерком: I deserve to be happy ("Я заслуживаю быть счастливой"). Этот лозунг Ория пронесла через всю свою жизнь, хотя судьбой ей было отмерено всего лишь двадцать шесть лет.
На фото: Ория Рикардо на фестивале "Нова"
Катастрофа европейского еврейства всегда была частью жизни Хани.
Ее мама пережила Холокост. Она была ребенком, когда началась война, и вместе с семьей они скрывались в Бухаресте в подвале собственного дома, а их домработница тайно приносила им еду. Однажды дедушку Хани схватило гестапо, но ему удалось чудом высвободиться, и до сих пор неизвестно, каким образом. После окончания войны семья решила уехать в Израиль. С собой взяли только по одному чемодану, а дом и все содержимое оставили женщине, которая их спасла.
Номера, выбитые на руки синими чернилами, скупые воспоминания выживших родственников, травма, не пережитая, не высказанная, которая тенью нависала все годы после войны – эта атмосфера не могла не повлиять на формирование Хани. Поэтому она выбрала изучение историю еврейского народа в еврейском университете в Иерусалиме с уклоном на историю Катастрофы.
- Холокост никогда не заканчивался, - считает она. - Закончилась война. Но уничтожение евреев не прекращалось никогда. Холокост живет в сердцах переживших и их потомков до их последнего вздоха.
В то же время она всегда любила музыку. И в 2000 году, будучи уже мамой трех дочерей, начала учиться пению и поступила на факультет музыковедения. Там познакомилась с профессором Дэвидом Блохом, одним из главных в мире специалистов по музыке, написанной во время Катастрофы. Скоро она поняла, что эта тема ее очень интересует.
Она открыла для себя музыку, которую писали и исполняли в гетто Терезиенштадт, и это оказалась музыка мирового масштаба. Имена большинства еврейских композиторов известны только исследователям, их имена сгорели в печах Освенцима, так же, как и их произведения.
- Композиторы, написавшие ее, стоят в одном ряду с Малером, Брамсом и Бетховеном, - рассказывает она. - Им не повезло только в одном: они были евреями, которые сочиняли музыкальные произведения во время Холокоста. До нас дошли 104 музыкальных произведения, написанные в гетто. Многие годы эти произведения хранились в тайниках или в домах у частных людей. И только через двадцать лет после окончания войны тема музыки в гетто стала предметом изучения.
Среди произведений, написанных в гетто, были не только печальные песни, но музыка для кабаре, шутливая музыка, сатирические песни. Музыка Катастрофы – очень разная. И в тот момент Терезин превратился в часть жизни, очень важную ее часть (подробнее о гетто Терезиенштадт можно почитать в репортаже).
Хани погрузилась в эту тему. Ездила в Чехию, Германию, Великобританию и встречалась с теми, кто пережил Холокост и мог рассказать историю Терезина. Во время этих встреч она выяснила, что из многочисленных композиторов выжил только один, Мартин Роман. Он сочинял музыку в джазовом стиле и руководил джаз-бандой в гетто.
- Эти композиторы отказывались принимать ту реальность, в которой они жили. Они решили, что будут сами создавать свою вымышленную реальность. И ужас, в котором они находятся, не сломит их дух. Поэтому они продолжали творить, несмотря на то? что понимали - им вряд ли удастся пережить лагерь и войну.
Первым делом ее заинтересовала опера "Брундибар". Это детская опера чешского композитора Ганса Краса на либретто Адольфа Хоффмайстера. По сюжету, Анинка и Пепичек – брат и сестра. Их мать больна, и доктор говорит им, что нужно молоко, чтобы помочь ей выздороветь. Но денег у них нет, и для того, чтобы заработать, они решают петь на рынке. Но злой шарманщик Брундибар пытается их прогнать. И тогда на помощь приходят воробей, кот, собака и дети города, которые, объединившись, прогоняют самого Брундибара и помогают детям собрать деньги. Главный посыл этого рассказа – вместе мы можем сделать многое.
Детская опера "Брундибар" была сыграна на сцене терезинского гетто 55 раз в течение года с сентября 1943 по октября 1944, после чего всех исполнителей отправили в Освенцим.
- Я помню нашу первую беседу. Я позвонила и спросила: что такое "Брундибар"? Он ответил: ты уверена, что хочешь знать? Это как микроб, один раз заразишься и больше никогда от него не избавишься. Я тогда сказала: я готова заразиться.
Когда Хани начинала исследование, то не могла даже предположить, куда это может завести. Но во время работы над проектом, она обнаружила, что ее прадед и прабабушка были сосланы в гетто Терезин, а оттуда в Освенцим, где и погибли. А всего в гетто в разные годы были тридцать два члена семьи Рикардо. Из них выжили только трое.
- Я всегда говорила: шесть миллионов – это невероятная цифра, ее невозможно осмыслить. Эта цифра превратилось в статистику. А я не хочу, чтобы это становилось статистикой. За каждой цифрой стоит судьба, и мы обязаны о ней рассказать. Целый мир еврейской музыки исчез вместе со своими авторами и исполнителями. И когда я это поняла, то решила, что мой долг воссоздать те немногие произведения, которые пережили Холокост и дать им новую жизнь на сцене. С моей точки зрения, если у меня есть знания и я ими не делюсь, это большая потеря.
Тогда Хани пришла в голову идея проекта преподавания истории Холокоста для детей – через музыку. Хани перевела либретто на иврит и поставила эту оперу в Израиле. На протяжении разных лет в ней принимали участие несколько десятков детей, в том числе ее младшая дочь Ория, которая исполняла главную роль.
Однажды на выступление в одной из израильских школ пришел пожилой человек – его внук участвовал в постановке. После спектакля он подошел к Хани и сказал со слезами на глазах: "Ты не представляешь себе, что ты сделала. Я сам участвовал в этой опере. Мне тогда было пятнадцать лет, и мы с семьей были в гетто Терезин".
— Это попытка рассказать детям о Холокосте простым языком сказки, не подвергая их "порнографии ужасов", — объясняет Хани. — Этот проект остался в памяти у детей даже спустя годы после того, как они окончили школу. Для них это было важное событие, которое оставило след. Мы учили их не истории — мы учили их переживать историю на своем опыте. Для них Холокост — это не ужасы и не цифры. Это жизни, которые были отняты. Это люди, о которых они узнали сквозь призму музыки.
Сегодня Хани мечтает создать центр музыки, где будут исполнять музыку Терезина, чтобы эта музыка стала живой.
— Я всегда говорила своим дочерям: я обязана вытащить эту музыку из гетто. А они мне отвечали со смехом: "Мама, это тебя нужно вытащить из гетто!"
Хани прошла длинный путь, изучая историю Катастрофы, собирая истории людей, погибших во время Катастрофы, и однажды обнаружила себя внутри Катастрофы. 7 октября 2023 года ее дочь Ория была убита террористами из ХАМАСа. Вместе с ней погибли еще двое ее друзей и брат одной из подруг, который рано утром приехал к ним на выручку. Перед смертью Ория отправила свое последнее сообщение: "Мама, я тебя очень люблю".
— Вся моя жизнь как будто бы готовила меня к тому, что случилось седьмого октября, — заключает Хани.
Во время работы над диссертацией, в сентября 2023-го, Хани написала серию картин, посвященных композиторам Терезина. На нотном стане, символизирующем забор, вместо нот изображены человеческие фигуры, которые ползут вверх в попытке бегства. Постепенно фигуры тускнеют, пока не исчезают полностью. Как будто подсознание готовило ее к тому, что произойдет спустя месяц.
— Моя диссертация была посвящена теме "Музыкальные произведения, написанные под влиянием травмы". И вдруг выяснилось, что я сама превратилась в объект своего изучения. Сегодня нет в мире человека, который понимает тему моего исследования лучше, чем я сама. Я нахожусь в том же состоянии, в котором находились когда-то композиторы из гетто Терезин, сочинявшие свои произведения в состоянии тяжелейшего душевного потрясения.
В последний раз Хани играла на фортепьяно вечером 6 октября 2023 года. Тогда она училась в Нью-Йорке, получала очередную степень, на этот раз по сценическому искусству. Так было заведено: каждый вечер они встречались семьей в "Зуме" и рассказывали последние новости. Хани играла Чайковского, "Октябрь" из цикла "Времена года". Кто бы мог подумать, что этот октябрь будет звучать так символично… Сегодня она почти не играет, а на пюпитре стоят закрытые ноты.
Седьмое октября — это один день из истории Катастрофы. Но это то же самое. Катастрофа не закончилась, она только сменила название.
После 7 октября Хани вернулась в Америку, чтобы продолжить учебу. А через несколько месяцев в Нью-Йорке прошла первая выставка, посвященная "Нове".
— В марте 2024-го я впервые встретилась с пережившими "Нову", — рассказывает она. — Я видела, как люди проходили мимо, равнодушно разглядывая фотографии погибших — таких красивых, таких улыбающихся. Смотреть на это было невыносимо. И я начала просто останавливать людей и говорить: "Можно я расскажу вам про свою дочь?" И так я начала рассказывать про Орию и про ее друзей, которые погибли вместе. Я часами проводила на этой выставке и рассказывала о детях. И люди останавливались и слушали. Однажды ко мне подошла молоденькая девушка и сказала со слезами: "Прости, что я выжила, а твоя дочь — нет…" У меня перехватило дыхание. Я обняла ее и ответила: "Я так рада, что ты жива! Я так рада, что твоя мама может тебя обнять! Тебе не в чем себя винить!"
После этой девушки приходили другие — и для каждого Хани находила теплые слова и каждого прижимала к груди. Теперь Хани называют "мама Нова". Она присутствует на всех мероприятиях, в которых участвуют выжившие на той страшной вечеринке, она постоянно на связи с ними, и ее телефон всегда доступен для тех, кому важно поделиться своими переживаниями или просто поплакать. Хани говорит: "Ория была моей дочерью, а они — мои дети".
— Если я смогу кому-то помочь, то я буду это делать, пока у меня есть силы. Каждую встречу я начинаю словами: "Здравствуйте, меня зовут Хани. Я мама Ории, которая не вернулась с "Новы". И я рада, что вы сегодня здесь".
Учебу в Нью-Йорке Хани решила не продолжать: "Я не дам этим антисемитам права называть меня выпускницей их университета", — говорит она. Сейчас она доучивается в Иерусалиме и старается жить полной жизнью, хотя сердце ни на минуту не забывает о погибшей дочери. Недавно она отпраздновала шестидесятилетний юбилей. И решила сделать то, чего никогда не делала: полететь на воздушном шаре.
— Нас было несколько человек, среди них выжившие и еще две мамы, потерявшие детей. Я сказала: мы должны стремиться ввысь. И мы это сделали!
Спустя несколько месяцев после трагедии Хани впервые вошла в комнату Ории и открыла ящики, в которых хранились ее вещи. "Это было ужасно", — говорит Хани.
— Ория погибла в двадцать шесть лет. Она не может рассказать о себе, о том, какой красивой она была, о чем она мечтала, о том, как любила жизнь. Поэтому я должна рассказать за нее. Ради нее. Чтобы люди знали, что она существовала. Через рассказ об Орие я рассказываю историю седьмого октября. Она оставила мне свое кредо: I deserve to be happy — и улыбка вместо подписи. И я стараюсь следовать ее принципу.
Хани давно вынашивала идею написать музыку для поминальной молитвы, посвященную композиторам Терезина — ведь по ним никто не читал кадиш. Но когда погибла Ория, стало понятно, что этого недостаточно.
— Я поняла, что должна написать кадиш для Ории. Но тогда я поняла, что я обязана упомянуть остальных погибших детей. В итоге мы придумали способ соединить музыку, молитву и имена. И еще я поняла, что никто, кроме меня, не сможет исполнить кадиш так, как я его задумала.
Седьмого октября 2024 года она вышла на сцену и спела поминальную молитву, посвященную всем жертвам террора. Во время исполнения Хани произносит имена 378 погибших участников фестиваля.
— Это выступление — как микрокосм моей жизни после седьмого октября, — заключает Хани. — Я плачу, я падаю, я встаю, я преодолеваю, я пою, я задыхаюсь, я продолжаю жить.
Кадиш
Спасибо Авиталь Гельфанд за помощь в организации интервью.
комментарии