27 января 1891 года - 130 лет назад родился Илья Григорьевич Эренбург.

27 января 1945 года - бойцом Красной Армии сбит замок на воротах Освенцима. Этот день - по указу Ген. Ассамблеи ООН - с 2005-го года отмечается как "Международный день памяти жертв Холокоста".

27 января 1944 года - снята блокада Ленинграда, длившаяся 872 дня и унесшая жизни более, чем миллиона ленинградцев.  Большинство из них умерло от голода и холода.

*     *     *

130 лет назад в Киеве в зажиточной еврейской семье родился четвертый ребенок,  мальчик, названный в честь библейского пророка  Ильей.  Маленький Илюша был упрямым, своенравным, и крайне избалованным ребенком, остававшимся любимцем матери, невзирая на то, что постоянно изводил трех своих старших сестер, то подбрасывая им в платья лягушек, то, стоит девочкам зазеваться, привязывая к спинкам стульев их длинные косы. По собственному признанию, он "только случайно не стал малолетним преступником".  

"Я принадлежал к тем, кого положено обижать" - писал он о своих недолгих гимназических годах, когда ему, еще в царское время,  приходилось "получать" от сверстников за "губы семита и подозрительную фамилию". Однако недоучившемуся гимназисту с семитскими губами предстоялая великия миссия:  спасти свой народ от нового Амана-Сталина. 

В молодости он писал о своем происхождении кокетливо, как избалованная девушка:

Евреи с вами жить не в силах. 

Чуждаясь, ненавидя вас, 

В скитаньях долгих и унылых 

Я прихожу к вам всякий раз…

Отравлен я еврейской кровью. 

И где-то в сумрачной глуши 

Моей блуждающей души 

Я к вам таю любовь сыновью. 

И в час уныний, в час скорбей 

Я чувствую, что я еврей!

Страшная судьба его племени, поголовно истребляемого на глазах цивилизованной Европы, заставила его изменить и тональность, и смысл его "еврейских стихов": 

В это гетто люди не придут.

Люди были где-то. Ямы тут.

Где-то и теперь несутся дни.

Ты не жди ответа мы одни,

Потому что у тебя беда,

Потому что на тебе звезда,

Потому что твой отец другой,

Потому что у других покой.

Почти все свои стихи, а в особенности - еврейские, и уж точно, вот это, он писал в стол:

На ваш вопрос ответить не умея,

Сказал бы я – нам беды суждены,

Мы виноваты в том, что мы евреи,

Мы виноваты в том, что мы умны.

Мы, сотни тысяч жизней не жалея,

Бои прошли, достойные легенд,

Чтоб после слышать: "Кто это - евреи?

Они в тылу сражались за Ташкент".

Он питал неистребимое отвращение к заскорузлым отечественным антисемитам, как к улично-коммунальным, так и в структуре власти, но эти стихи Александра Кушнера о евреях его поколения пришлись бы Илье Григорьевичу по душе.

Когда б я родился в Германии в том же году, 

Когда б я родился, в любой европейской стране:

Во Франции, в Австрии, в Польше, - давно бы в аду

Я газовом сгинул, сгорел бы, как щепка в огне.

Но мне повезло - я родился в России, такой,

Сякой, возмутительной, сладко не жившей ни дня,

Бесстыдной, бесправной, замученной, полунагой,

Кромешной - но выжить единственно здесь лишь

Был шанс у меня... 

Я говорю так уверенно, поскольку знаю об этом поразительном человеке куда больше, чем поведала читателям  в своем эссе "Об Эренбурге: поэте, еврее, конформисте и любовнике", написанном ровно год назад к некруглой дате. 

Из всего сказанного плавно вытекает следующий вывод:  Совпадение дня  рождения Эренбурга с Днем Освобождения Освенцима,  не случайно. 

  *     *     *

Юнна Мориц 0 жертвах Холокоста вспомнила не по указке ООН, а много раньше,  по велению сердца. Вспомнила не торжественно и пронзительно, переведя с языка идиш "детские" стихи Моисея Тейфа. "Кихелех и земелех" посвящено памяти маленького сына Тейфа, который остался в Минске с родителями поэта и погиб в Минском гетто. Перевод вызвал бы восторг и у Маршака. В незайтейливом, полном очаровательного лукавства напеве детской песенки проступает вдруг скорбный вздох отчаяния, тихий плач по отнятому мальчику, без которого жизнь остановилась, потеряла смысл. 

МОИСЕЙ ТЕЙФ. Переводы Юнны Мориц 

Этими строчками помянем каждого ребенка из чудовищного мартилога в полтора миллиона испепеленных до тла еврейских детей. Тех малолетних любителей "кихэлэх и зэмэлэх", что стараниями "самого цивилизованного народа европы"  навсегда остались в стране детства. 

ВОЗЛЕ БУЛОЧНОЙ НА УЛИЦЕ ГОРЬКОГО

Город пахнет свежестью

Ветреной и нежной....

Я иду по Горького

К площади Манежной.

Кихэлэх и зэмэлэх

Я увидел в булочной

И стою растерянный

В суматохе уличной.

Все,

Все,

Все,

Все дети любят сладости.

Ради звонкой радости

В мирный вечер будничный

Кихэлэх и зэмэлэх

Покупайте в булочной!

Подбегает девочка,

Спрашивает тихо:

- Что такое зэмэлэх?

Что такое кихэлэх?

Объясняю девочке

Этих слов значенье:

Кихэлэх и зэмэлэх -

Вкусное печенье,

И любил когда-то

Есть печенье это

Мальчик мой, сожженный

В гитлеровском гетто...

А вот еще один переводческий шедевр от Юнны Мориц: 

ПЕРЕУЛОК ГИТКИ-ТАЙБЫ

В переулке Гитки-Тайбы

Спят подъезды, спят подвалы...

В переулке Гитки-Тайбы

Я стучу в свой бубен алый:

– Эй, вставайте,

Заводилы,

Хохмачи

И книгочеи,

Смельчаки

И музыканты,

Остряки

И грамотеи!

Этот мир увидеть хочет

Пчел, которые хлопочут,

Капли меда собирая

Не в зеленой гуще рая,

Не в долинах соловьиных,

А в безвестном, очень тесном

Переулке Гитки-Тайбы.

Эй, пора! Валяться хватит!

Даром, что ли, голос тратит

Вешней песни господин?

Пусть проснется хоть один...

Все молчат, как на погосте.

Бью в свой бубен кулаками.

Он, как пламя с языками,

Обжигает кулаки.

– Где же ваши остряки,

Переулок Гитки-Тайбы?

Эй, вставайте,

Заводилы,

Хохмачи

И книгочеи,

Мудрецы

И музыканты,

Чудаки

И грамотеи!

Этот мир увидеть хочет

Тех, кто голову морочит

Алфавитом, грамотейством

В материнском лоне тесном.

И потом грызет науки,

Не от лени, не от скуки

Напрягая ум голодный.

Эй, пора! Валяться хватит!

Даром, что ли, голос тратит

Вешней песни господин?

Пусть проснется хоть один...

Все молчат, как на погосте.

В небе скрипнуло окошко,

Чья-то узкая ладошка

Машет издали. Жива!

– О, любимая, сперва

Говори, когда проснутся

В переулке Гитки-Тайбы?

 – Тише, милый... Помни, где ты.

Мы давно сгорели в гетто.

Хохмачи

И музыканты,

Смельчаки

И книгочеи,

Мудрецы

И заводилы,

Чудаки

И грамотеи

Пеплом огненным кочуют,

Двадцать лет как не ночуют

В переулке Гитки-Тайбы.

От каких напастей было бы избавлено сегодня человечество, если бы в многочисленных переулках "Гитки-Тайбы" не исчезли около 80 лет назад его тогдашние  обитатели, будущие биологи, химики и физики, грядущие создатели вакцин и альтернативных источников энергии. 

Юнна Мориц вспоминает: 

Во время перестройки в ЦДЛ был вечер еврейской поэзии, меня пригласили прочесть переводы. Кто-то из президиума громко сказал: "Только читайте переводы с иврита, а не с идиша!". Я мысленно послала этого "селекционера" еврейских языков – на йух, прочла свои переводы из Тейфа, зал замер, а потом встал – весь, утирая слёзы.

Я не знаю ни одного из еврейских языков, специалисты делали для меня подстрочники, а также звуковую транскрипцию каждой строки. Переводила я долго и медленно, но мои переводы были настолько ритмически точны, что их пели под музыку, написанную на еврейские оригиналы.

На мои переводы поэзии Моисея Тейфа написал симфонию гениальный композитор Александр Вустин.

Моисей Тейф был восьмым ребёнком в бедной еврейской семье и выдающейся Личностью, Поэтом от Бога. Он прошёл всю войну и встретил Победу 1945 года, он пережил еврейскую Катастрофу – его ребёнка убили в гетто, он дважды сидел в ГУЛАГе, не подписав никаких бумаг с обвинениями, не сотрудничал с органами, которые над ним издевались, он вышел на свободу в 56 году, а умер от разрыва сердца через 10 лет, но за эти 10 лет он успел написать свои самые лучшие, пронзительные стихи необычайной силы.

И кто сегодня на Западе (где евреям советуют снимать кипу и прятать под свитер медальон со Звездой Давида, выходя из синагоги, - СТ) смеет учить меня "ненависти к антисемитизму", любви к евреям? 

*    *    *

Анна Ахматова на снятие блокады:

Победителям

Сзади Нарвские были ворота

Впереди была только смерть…

Так советская шла пехо

Прямо в желтые жерла "Берт"

Вот о вас и напишут книжки:

"Жизнь свою за други своя"

Незатейливые парнишки

Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,

Внуки, братики, сыновья! 

                  *       *       *

И в ночи январской, беззвездной

Сам дивясь небывалой судьбе,

Возвращенный из смертной бездны,

Ленинград салютует себе. 

 Источник: Livejournal