Политики продают нам историю

Почему я думаю, что партия технократов — равно как и партия резервистов или любое другое политическое объединение, созданное для того, чтобы решить конкретную проблему, обречено на провал. Даже если по нашей традиции она может выстрелить на первых выборах. Показательный пример - партия пенсионеров.

В конечном итоге политики продают нам историю. Они сами ее выбирают и идут с ней во время предвыборной кампании. Например, Биби: в историю с войной он влип по уши, от истории с судом он пытается, как может, отмыться, история с законом о призыве усугубляет раскол, но история с очередным мирным соглашением может вывести его на уровень мегаполитика. Таким образом он надеется перекрыть все другие провалы.

Это гипотетическое предположение, но если оно, предположим, верное, то можно понять, какой будет его предвыборная кампания и когда она начнется. А дальше — мы либо купим его историю, либо нет.

Выборы — это битва нарративов. Соответственно, с другой стороны лучше всего может выстрелить история про: “Как же вы нам все надоели!” Аутсайдеры (в смысле игроки, которых нет сегодня на политическом поле - от резервистов до Беннета) в этом смысле находятся в более выгодном положении: они не несут ответственности - ни прямой, ни косвенной - за трагедию 7 октября. Их просто там в этот момент не было (ни в правительстве, ни в оппозиции).

Поэтому Беннет и получает двузначное число мандатов в опросах, а Йоаз Хендель преодолевает электоральный барьер. Но если Беннет еще “обременен” идеологией, резервисты, технократы и прочие альтернативщики не могут предложить что-то идеологическое и долгоиграющее без того, чтобы повторять тех, кто и так присутствует в Кнессете: там есть левые (Демократы), центристы (Еш Атид) и правые (Ликуд), которые давно уже не правые, но с ними будет разбираться Беннет.

Там есть претендент на эту поляну - НДИ - гибрид нишевой и правой партии, и там есть чисто нишевые партии - от арабов до ультраортодоксов. Определение поверхностное, но я намеренно не лезу глубоко в их внутренние различия.

Там есть дежурный мессия Ганц, который обещал, что будет хорошо, но сам не понял, кто он по идеологии. Его пример, пример партии ТЕЛЕМ Буги Аялона, пример партии пенсионеров середины нулевых - это повторяющаяся история о запросе на альтернативу по логике “голосуем против конъюнктуры”. И всякий раз она упирается в два вывода: без идеологии нет партии, а партий не бывает без той самой конъюнктуры, где хочешь - не хочешь, а приходится играть по установленным правилам.

Партия технократов не может объединить банкиров и рабочий класс - это разные полюса. Партия резервистов не выдержит действия - или бездействия - в том, что касается, например, борьбы с преступностью или реформы общественного транспорта. Нет связи, слишком узкий общий знаменатель.

Политика - это не Excel, это Netflix. В кино никто не знает имя главного оператора, но все знают актера, сыгравшего главную роль. Биби в этом смысле - актер.

Узкие партии - это попытка превратить временное возмущение в постоянную политическую машину. И работает это ровно до тех пор, пока волна возмущения не сойдет. Потом выясняется, что пенсионеры не согласны даже между собой: часть за тех, часть за этих, а часть просто не слышит.

Все эти партии, которые “просто за здравый смысл” или “против всех”, на деле просто не имели шанса запачкаться (поэтому и кажутся свежими).

Почему все равно такие партии иногда выстреливают? Потому что люди не голосуют за решения. Они голосуют от боли. Как рефлекс - на эмоциях и в моменте. А потом боль проходит, и начинается парламентская реальность. Где без идеологии ты становишься либо узкопрофильным лобби, либо мебелью.

Блог автора в Telegram