Лакмусовая бумажка для состояния нашей культуры

“Антисемит - это человек, который желает краха общества. Если наши институты будут разрушены, он не будет об этом сожалеть; он уже решил, какую роль он будет играть в этой катастрофе”.

(Жан-Поль Сартр (Réflexions sur la question juive, 1946)

Хотя я и должен признать, что не являюсь поклонником Сартра, но даже сломанные часы, как известно, два раза в день показывают правильное время. И Сартр действительно раскрывает здесь нечто важное. Антисемитизм - это, по сути, нечто большее, чем просто ненависть к евреям. Он является отражением жизнеспособности общества. Поэтому антисемитизм должен быть тревожным сигналом для всех, кто ценит наше западное общество, а не только для евреев.

И потому, к сожалению, я должен сказать, что мы живем в трудные времена. Особенно после ужасного, варварского нападения ХАМАСа 7 октября 2023 г. кажется, что что-то кардинально изменилось. Крупнейшая со времен Холокоста резня евреев возродила глубокую ненависть и, возможно, даже энтузиазм по поводу антисемитизма. Как я объясню ниже, это, к сожалению, имеет мало общего с “евреями”. Я говорю “к сожалению”, потому что это понимание означает, что евреи сами по себе мало что могут сделать против антисемитизма. Особенно среди прогрессивных евреев, которые хотят пойти по стопам Генриха Гейне, существует тенденция становиться “одним из хороших евреев”. Но так же, как это не спасло наш народ 80 лет назад, я считаю, что это не спасет его и сегодня.

Пост в Facebook итальянского профессора Луки Ниварры с его неприкрытым антисемитизмом - лишь один из многих примеров, но он многое раскрывает. Ниварра публично призывает изолировать всех евреев: “Давайте сделаем наших еврейских друзей одинокими; давайте перестанем следить за ними в Facebook”. Он даже уточняет, что это также означает прекращение контактов со “всеми ‘хорошими евреями’, которые испытывают отвращение к действиям израильского правительства”.

Если посмотреть на это ужасное послание с другой точки зрения, можно задаться вопросом: почему профессор, от которого (ошибочно) можно было бы ожидать определенной рациональности, захотел оттолкнуть даже “хороших евреев”, разделяющих его мнение о войне в Газе? Я бы сказал, что причина кроется далеко за пределами любой рациональности. Это не должно удивлять тех, кто когда-либо задавался вопросом, почему люди так несоразмерно возмущаются человеческой трагедией в Газе по сравнению с тем, что творится в таких странах, как Судан, Северная Корея или Йемен, где страдания имеют гораздо большие масштабы в течение гораздо более длительного времени. К сожалению, это снова возвращает нас к моему предыдущему утверждению: антисемитизм практически не имеет отношения к “евреям”.

Политическое недовольство

Прежде чем мы перейдем к психологическим и даже экзистенциальным аспектам антисемитизма, нам необходимо сначала взглянуть на политический ландшафт. Несмотря на некоторые национальные различия, в целом есть несколько политических игроков, которые заслуживают обсуждения: исламский антисемитизм и те, кто предупреждает о его опасности; крайне правый и крайне левый антисемитизм и те, кто занимает среднюю позицию.

Начнем с исламского антисемитизма, который легче всего понять. Во многих странах Ближнего Востока проживают группы населения с высоким уровнем антисемитизма. Согласно индексу ADL Global 100, уровень антисемитизма на Ближнем Востоке пугающе высок: от 80% в Иордании до 75% в Египте и Саудовской Аравии. Поэтому вполне понятно, что растущее число мусульманских иммигрантов из Северной Африки и с Ближнего Востока, прибывающих в Западную Европу, не оставляет свой антисемитизм дома.

Однако неудобная правда, о чем часто умалчивает большинство политических инстанций, предупреждающих об исламском антисемитизме, заключается в том, что исламский антисемитизм может иметь такие разрушительные последствия на Западе потому, что наша собственная культура настолько ослаблена, что мирится с нетерпимостью и тем самым подрывает себя. Таким образом, основная проблема заключается не в исламском антисемитизме в Европе, а в причинах, которые мешают нам адекватно с ним бороться.

Ирония судьбы состоит в том, что антисемитизм крайне левых и крайне правых имеет много общего. У нас перед глазами справедливость так называемой “теории подковы”. Эта политическая теория гласит, что крайне левые и крайне правые, хотя и кажутся противоположными полюсами линейного политического спектра, в основном похожи друг на друга. Вместо того чтобы находиться на крайних точках прямой линии, они, как концы подковы, сгибаются, приближаясь друг к другу.

Самой важной общей чертой крайне правых и крайне левых является их ненависть к западной культуре и ее сложности. Основой здесь служит манихейское мировоззрение, согласно которому политика представляется как борьба между “чистым народом” и “коррумпированным врагом”. Уже можно наблюдать, что эта точка зрения находится всего в одном шаге от экстравертного антисемитизма. Достаточно заменить слово “враг” словом “еврей”, чтобы получить основную концепцию антисемитизма.

“Еврей” может быть представлен как злой капиталист, коммунист или кто-либо еще, кто соответствует мировоззрению крайне левых или крайне правых. Как мы увидим, это манихейское стремление является попыткой сломленного человека сделать общество менее сложным и тем самым создать упрощенную идентичность, способную облегчить экзистенциальное беспокойство и ощущение пустоты, которые испытывают люди. Поэтому понятно, что антисемитизм усиливается, когда растет экзистенциальное беспокойство.

Механизмы конформизма

Прежде чем перейти к этому экзистенциальному вопросу, давайте обратим внимание на “разумных людей посередине”. Необходимо задаться вопросом: как антисемитизм может наносить такой ущерб в наших странах, если у нас есть “молчаливое большинство”, которое не поддалось крайне правым или крайне левым фантазиям? Частичным ответом на этот вопрос может быть конформизм.

Социальная психология десятилетиями пытается понять чудеса конформизма. Как показывает знаменитый эксперимент Аша по конформизму (один из многих примеров), люди как социальные существа очень чувствительно реагируют на (воспринимаемые) мнения и поведение других. В эксперименте Аша две линии имеют явно разную длину. Но когда несколько участников говорят, что длина линий одинакова, многие присоединяются к этому консенсусу, даже если он противоречит тому, что они видят собственными глазами.

Данное явление описывается уже на протяжении веков. Например, в Торе сказано: “Не следуй за большинством, чтобы творить зло” (Исход, 23:2). Предупреждения о слепом подражании так же стары, как и само человечество.

Однако для молчаливого большинства это не просто вопрос конформизма. Можно сказать, что молчаливое большинство страдает от той же проблемы, что и крайне правые и крайне левые: от упадка процветающей культуры. Современная западная культура лишила людей “культурных защитных факторов”, необходимых для преодоления трудностей и экзистенциальных вызовов жизни.

Поскольку наша культура все больше отдаляется от многих своих фундаментальных и социально укорененных элементов, таких как семья и общественная жизнь, люди превратились в “атомизированных индивидуумов”. Это привело не только к тому, что люди стали более восприимчивыми к коллективистским идеологиям, чтобы заполнить пустоту, но и к тому, что большая часть общества погрузилась в состояние оцепенения.

Поэтому даже те, кто имеет благие намерения, все больше теряют способность справляться со сложными вызовами, возникающими в мире (например, с ростом многополярности мира и угрозой войны). Так как же “молчаливое большинство” может бороться с антисемитизмом, если оно само борется со своими собственными экзистенциальными проблемами?

Экзистенциальный кризис на Западе

Экзистенциальный кризис, о котором я уже кратко упомянул выше, тесно связан с кризисом психического здоровья, с чем мы постоянно сталкиваемся. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), необходимость принятия мер по снижению растущего уровня психических расстройств является “несомненной и срочной”.

Чтобы продемонстрировать это: по данным ВОЗ, ежегодно в мире 700 тыс. человек совершают самоубийство. Это больше, чем 619 тыс. человек, ежегодно умирающих от малярии. Кроме того, в западных (и находящихся под западным влиянием) странах значительно возросли наиболее распространенные психические проблемы - депрессия и тревожность.

Распространенность тревожных расстройств и депрессии неуклонно росла в течение последних десятилетий. С потерей большей части социальной стабильности пострадало и психическое здоровье людей.

В 2019 г. тревожные расстройства и депрессия в Соединенных Штатах охватывали 11% населения, в то время как сегодня, по данным Национального центра статистики здравоохранения, эта цифра достигает уровня от 20 до 25%. В ЕС, по данным Eurofound, число людей, подверженных риску развития тревожности и депрессии, удвоилось с 12 до 25% населения.

Тревожность и депрессия обычно развиваются в результате интернализации негативных эмоций. Это можно объяснить двумя основными факторами. Во-первых, существует теория выученной беспомощности, согласно которой пассивность и чувство неспособности действовать приводят к потере уверенности в своих силах и способности сохранять контроль над ситуацией. Когда в жизни - что неизбежно - возникают трудности, люди с выученной беспомощностью оказываются подавленными событиями жизни и “травмированными”, что делает их более уязвимыми; поэтому они легче развивают клиническую депрессию.

Еще один психологический путь к депрессии лежит через “психологический индивидуализм”. Он заключается в том, что негативные “разговоры” с самим собой вызывают такие проблемы, как снижение самооценки, снижение социального интереса и мотивации, а также усиление чувства неадекватности и вины.

К сожалению, западные общества лишили себя естественных культурных противоядий от внутренних негативных эмоций: культурные внешние стратегии преодоления, значимые семейные и общинные пространства и традиции были чрезвычайно важны на протяжении большей части западной истории и по-прежнему остаются важными для большей части мира, помогая справляться со всеми большими и маленькими изменениями.

От крупных жизненных событий, таких как брак, принятие детей в сообщество (в еврейской культуре - бар/бат-мицва) и смерть, до небольших моментов смены сезонов (для которых в иудаизме также существуют особые праздники, такие как Суккот) важно их совместное переживание в сообществе.

Образовавшаяся пустота поставила перед каждым человеком задачу найти другие способы удовлетворения своих интимных и экзистенциальных потребностей. Самоуважение, честь, чувство принадлежности и идентичность - для большинства людей трудно определить эти понятия полностью самостоятельно. Не только потому, что мы глубоко социальные существа, но и потому, что экзистенциальное богатство, необходимое для преодоления страданий и экзистенциальных потрясений, которые неизбежно приносит нам жизнь, лучше всего переживать вместе.

Экзистенциальный антисемитизм

Это возвращает нас к антисемитизму. Нынешнюю волну антисемитизма я бы назвал экзистенциальным антисемитизмом. Для крайне левых и крайне правых антисемитизм, как бы странно это ни звучало, имеет экзистенциальную цель: победить “евреев”, а также общественную жизнь, которая предлагает внешние культурные механизмы преодоления, чтобы справиться с жизненными вызовами.

Именно в периоды экономической и геополитической нестабильности, демографических потрясений, вызванных массовой иммиграцией, а также утраты надежды на существование и морали, что приводит к снижению рождаемости, необходимы культурные механизмы преодоления трудностей.

Как общество в целом, мы не смогли предоставить людям, особенно тем, кто вынужден бороться на его окраине, эти культурные механизмы преодоления трудностей.

В результате коллективная память об антисемитизме с пугающей легкостью вновь утвердилась в массовой культуре. Антисемитизм предлагает идеальное сочетание простого “козла отпущения”, морального нарратива о поражении “злых евреев” и других в качестве жертв (будь то западные люди или “палестинцы”).

Поэтому понятно, что существует рефлекс вспоминать об антисемитизме. Как бы ни было это прискорбно для нас, евреев, особенно с учетом долгой истории западного антисемитизма, это часто является последним средством, когда дело доходит до критической точки. Как якобы сказал Марк Твен: “История не повторяется, но часто рифмуется”.

Следующий вопрос, который можно задать: почему именно сейчас? Как заметило большинство людей, 7 октября 2023 г. стало самой большой трагедией в еврейской истории со времени окончания Холокоста. На экзистенциальном уровне это была “идеальная буря в идеальное время” для экзистенциальных антисемитов.

Не только жестокость и злодеяния, совершенные в ходе этих событий, мотивируют к подражанию, но и на экзистенциальном уровне это было более жестокое проявление антисемитизма, чем нацисты могли себе представить.

Несмотря на все свои злодеяния и массовые убийства, нацисты испытывали по крайней мере некоторое чувство чего-то похожего на стыд (или это был страх расплаты?) за лагеря смерти. Поэтому, когда они поняли, что проиграли войну, они попытались уничтожить как можно больше доказательств.

Убийцы из ХАМАСа, вторгшиеся в Израиль 7 октября, даже не испытывали такого стыда. Они с гордостью снимали на камеру массовые убийства и жестокости и с чувством эйфории делились ими с миром. Эта временная победа зла над добром, несмотря на все ее отвратительные последствия, по крайней мере дает экзистенциальный (злой) опыт.

Для тех, кто чувствует себя экзистенциально потерянным в нашем обществе, иногда может быть предпочтительнее испытывать экзистенциальное зло, чем не испытывать вообще ничего экзистенциального.

Надежда в темные времена

Кроме того, медийный ажиотаж вокруг войны в Газе, в котором вновь демонстрируются все исторические классические проявления антисемитизма (такие, как модернизированные легенды о ритуальных убийствах), еще сильнее обращается к коллективной памяти западного антисемитизма. Это делает еще более привлекательным для “экзистенциально уязвимых” людей вступать в этот экзистенциальный антисемитизм и поддаваться его влиянию.

Он является идеальным внешним врагом, позволяющим не сталкиваться с истинным “внутренним врагом”: нашим культурным и экзистенциальным упадком. Возможно, это и есть та самая “внутренняя угроза”, о которой говорил вице-президент США Джей Ди Вэнс в своей знаменитой речи на Мюнхенской конференции по безопасности.

Как еврей я не хочу заканчивать эту статью на ноте отчаяния. Еврейская история полна трагедий и полна надежды - от надежды Авраама и Моисея до наших дней. Даже в самые мрачные времена у нас была надежда.

Я верю, что эту надежду нужно искать двумя способами. Во-первых, мы должны достичь настоящего תיקון (тикун/исправления) в сотрудничестве с “молчаливым большинством”.

Так же, как и тем, кто страдает от экзистенциального антисемитизма, им не много было дано средств для преодоления экзистенциальных вызовов нашего времени. Мы должны признать это и восстановить здоровые, укорененные в культуре традиции, семейную и общественную жизнь, а также всеобъемлющие, понятные и увлекательные социальные истории. Есть много историй, которые заслуживают того, чтобы их рассказали.

В конце концов, мы должны бороться с экзистенциальным антисемитизмом, но мы также должны пытаться дать תִּקְוָה (тиква/надежду) тем, кто потерялся в своей собственной пустыне экзистенциальной ненависти. Это не должно делать нас беззащитными или наивными, но может стать протянутой рукой для тех, кто страдает. Я верю, что это единственное устойчивое и долгосрочное решение в нашей ситуации.

“Но те, кто надеются на Господа, обретут новую силу. Они будут парить на крыльях, как орлы; они будут бегать и не устанут, они будут идти и не утомятся” (Исайя, 40:31).

Источник: “Еврейская панорама”