История, случившаяся в Международный женский день, во время комплектации рейса Варшава – Тель-Авив с новыми репатриантами–беженцами из Украины, могла бы стать основой для рассказа или повести. Воистину, действительность порой превосходит любой вымысел.

А уместна ли тут поговорка "не было бы счастья, да несчастье помогло", читатели решат сами. Но то, что две киевлянки, незнакомые между собой, совершенно случайно встретились в Польше перед рейсом и обнаружили, что они родные сестры, к тривиальным историям отнести невозможно.

Но начну с тех давних шестидесятых годов прошлого века, когда познакомились Инесса и Борис. Молодые, красивые, увлекавшиеся литературой и спортом, посещавшие модные в те годы поэтические "квартирники" и случайно встретившиеся на одном из них. Затем оказалось, что у них общее увлечение – яхт-клуб, единственный тогда в городе Киеве.

В общем, много всего объединяло молодых людей, а главным стала любовь. А значит, никакие возражения родителей, не очень довольных выбором детей, в расчет не брались.

В 1967 году Инесса и Борис поженились, а через год родилась доченька, получившая красивое имя Марианна. Жить было сложно, жить было негде, в Советском Союзе жилищный вопрос порой не решался до получения места на кладбище, мы это помним, увы.

Сперва молодожены жили у бабы Фриды, мамы Бориса, в большой и неуютной коммунальной квартире. Этот неуют – единственное, что запомнилось Марианне из раннего детства. Потом молодая семья переехала к дедушке Тимофею, отцу Инессы. Но материальное положение требовало улучшения, а как могли два молодых инженера его улучшить? И тогда Борис Варшавский отправился на заработки в Тюмень. Этот известный проторенный путь в те годы приносил доходы на будущее и исполнение мечты о кооперативной квартире, на которую тривиальной службой киевского инженера не заработаешь.

Но мечте не суждено было сбыться, ибо случились другие события в семье Варшавских. Папа и мама разошлись, и Марианна осталась с мамой. Из далеких хрупких воспоминаний выплывает выпускной утренник в детском саду, папа, специально пришедший на этот утренник, чтобы побыть с дочкой. И его подарок, плюшевая собачка, с которой Марианна еще много лет спала в обнимку.

Через некоторое время мама вышла замуж. И появился у Марианны отчим Сергей, а затем братик Тимофей и сестричка Зоя. Прошлая жизнь ушла в далекую историю, а с ней папа Борис.

Прошло много лет, и был у Марианны уже свой сын, Павел, когда задумалась женщина о еврейских корнях. В принципе она всегда знала о них, и даже, когда выходила замуж, отцовскую фамилию не поменяла, так и осталась на всю жизнь: Марианна Варшавская. И захотелось ей вдруг найти отца, с которым разлучила ее судьба.

Она разыскивала в многомилионном Киеве людей с такой же фамилией, но они все оказывались лишь однофамильцами. Так и не осуществились планы Марианны. Зато она приблизилась к еврейской жизни, стала посещать клуб, разные мероприятия. И когда подросший сын окончил школу и решил отправиться в Израиль, мама поддержала эту идею.

Уехал Павел один, по программе МАСА. Это проект для еврейской молодежи из стран диаспоры. А побывав в Израиле, полюбил эту страну и решил переехать насовсем. Было ему тогда 22. Уже четыре года Павел Варшавский – израильтянин, работает в сфере высоких технологий.

Марианна же с мужем Александром продолжала жить в Киеве. Александр – инженер, Марианна – педагог, психолог, специалист по обучению детей с проблемами развития, она работала в одном из киевских лицеев.

Родители навещали сына несколько лет назад, незадолго до начала эпохи "ковида". Вот на этой фотографии Павел и Александр у Стены Плача:

Может, так и продолжалось бы – просто будни, просто жизнь. Но 24 февраля стало временным рубежом для жителей Украины, разделив их судьбы на до и после.

Началась война. Первые разрывы Марианна услышала в тот же день, но трудно было сразу оценить масштабы наступающей беды. Однако Александр, муж Марианны, человек с военным опытом, отреагировал быстро.

И сейчас, будучи далеко не молодым человеком невоеннообязанного возраста, он сказал жене, что останется защищать город. А Марианну он просит уехать из Киева, тогда ему будет спокойней.

"Я привыкла полагаться на мужа, - рассказала Марианна во время нашей беседы, - верю в его интуицию и понимаю его".

А значит, на следующий день военных действий Марианна собралась в дорогу. Я слушала ее рассказ и не могла сдержать слез, хотя рассказывала мне моя собеседница почти бесстрастно, не выражая эмоций, лишь излагая факты…

Попробую восстановить ее рассказ в сокращенной форме.

- Я прибыла на киевский железнодорожный вокзал, по дороге объявляли воздушную тревогу, все бежали в метро, на этой станции очень узкие двери, так что вы можете представить, что творилось.

Проверила на табло, какие рейсы есть в ближайшее время, и обнаружила рейс на Львов. О билетах речь не шла, все решалось на месте. Нас было множество, мне встать на перроне так, что я попала в поезд. Но не сразу. Сперва в вагоны зашли те, у кого были на руках билеты, а затем началась практически военная эвакуация.

В первую очередь сажали женщин с маленькими детьми, их сразу предупредили, что коляски в вагон нельзя будет заносить. И мамам приходилось бросать на перроне дорогие коляски и с детьми на руках идти в вагон, вещи им помогали занести. Затем пошли мамы с детьми постарше, а затем женщины без детей. Было много мужчин, которые привезли семьи и прощались с ними на перроне… Было много людей, которым не хватило места, и они остались на вокзале ждать следующих поездов.

Мне повезло попасть в купейный вагон. Нас было в купе семь человек и собака. Так что о сне речь не шла, но хотя бы сидеть в относительно приватном месте. Ибо те, кто зашли в вагон после меня, остались в коридоре, на откидных посадочных местах или чемоданах. Дорога из Киева до Львова – восемь часов, мы ехали девятнадцать. Доехали до разбомбленных рельсов, каким-то образом переехали на другой путь, поехали в объезд, и это длилось долгое время. Всю дорогу мы ехали без освещения, нас предупредил проводник, что это в целях безопасности.

Наконец Львов. Мой сын, спасибо ему, заранее узнал все контактные телефоны и адреса, чтобы я могла оформить выезд в Израиль. Он также зарегистрировал меня.

Я  должна вам сказать, что в этом водовороте человеческих судеб, в эти горестные дни, чтобы выстоять, надо прислониться куда-то, быть с кем-то рядом. Я стремилась к сыну… Про то, какие ждут меня в дороге сюрпризы, даже представить не могла.

Ожидания от поддержки в израильском консульстве Львова оказались преувеличенными. Меня внесли в список, но я чувствовала, что это может быть долгая история.

Пока я проживала в приюте для беженцев, и когда в приют зашли ребята и сообщили, что едут к украинско-польской границе и могут взять с собой желающих, я сразу подняла руку. Ребята эти в мирное время занимались коммерческими перевозками, а сейчас помогают женщинам и детям добраться до границы.

Рюкзак на мне. Я была сразу готова. И отправилась в путь.

Мы не смогли подъехать к границе, простояли в автомобильной       пробке два часа. Ребята сказали, что так мы не приблизимся к границе. На помощь пришли парни из местных сел и окольными дорогами подвезли нас. Итак, я оказалась на границе с Польшей. Осталось ее перейти, что длилось тоже немало времени…

И нас было немало…Мамы, бабушки, маленькие дети, подростки. Много зарубежных студентов, которые бежали от войны, и надо сказать, что вели себя в толпе по-разному, были те, кто вели себя корректно, а были просто наглецы. И это тоже запомнилось мне.

Это была дорога. Асфальтовая дорога. Ее продолжение пересечено желтой лентой. Рядом стоят пограничники и пропускают партии людей по 50 человек. Нас заранее попросили выстроиться в ряды по 4 человека, чтобы было удобней.

Там же развернуты военные палатки с печками–буржуйками для обогрева, с теплым питьем, раскладушками. Можно положить ребенка… Есть биотуалет. В общем, некая цивилизация. Но холодно было очень, на мне куртка, пальто, я накрывалась спальным мешком, две пары носков и зимние сапоги, и согреться не могла… Так мы отстояли четыре часа. Менялась с незнакомой бабушкой. Я смотрела за ее вещами, когда она шла немного погреться в палатку, а она сторожила для меня место, когда я отходила.

Наконец, нас пропустили… Павильон, кабинки, сперва проверка у украинского пограничника, затем мост, и за мостом – польская сторона. И польские пограничники. Тоже входят партиями. Встретили нас приветливо, просили пропускать вперед женщин с маленькими детьми.

И да, так и было. При мне старушка лет восьмидесяти отошла в сторону, чтобы пропустить маму с малышом.

И наконец, за дверьми пограничного перехода начинается счастье…Нас встречает польская молодежь, предлагает бутерброды, чай, кофе, мамам с грудничками предлагают памперсы, если нужно. В общем, чувствуешь заботу, так  необходимую людям в состоянии шока.

Затем автобус, который направляется к перевалочному центру беженцев. Это территория складов, ее отопили, поставили раскладушки, есть где перепеленать ребенка, чего перекусить. А к этому центру подъезжают автобусы, которые везут людей в разных направлениях, по их выбору – Краков, Лодзь, Варшава…

Я направилась в польскую столицу. В Варшаве у меня были добрые знакомые, украинцы по национальности, которые двенадцать лет назад переехали в Польшу,  а в эти дни открыли двери своей квартиры для тех, кто нуждался в крове. В каждой комнате и даже в кухне у них кто-то гостил, и я в том числе.

На следующий день после приезда  в Варшаву я отправилась в центр, занимающийся еврейскими беженцами–репатриантами. Это было в гостинице, рядом с аэропортом. Там нас встретили, была консульская проверка. Выглядела я ужасно, у меня была истерика. Я признательна тем людям, которые, несмотря на мой сбивчивый рассказ, смогли понять меня, быть терпеливыми и внимательными. Меня внесли в список на ближайшие вылеты в Израиль и сказали, что полет намечен через несколько дней, надо подождать с воскресенья по вторник.

Я вернулась к Владу, хозяину квартиры. На следующий день я почувствовала душевное облегчение – все организационные вопросы решила. Мужу сообщила, сыну, сестре… И решила я, что не могу так сидеть сложа руки. Я ведь чем-то могу помочь в эти дни! Нам всем помогают, значит и мы должны не быть равнодушными.

И Влад отвез меня в школу, в спортивном зале которой расположились украинские беженцы. Там были разложены матрасы, на них мамы, детки… С детьми мне проще и понятней. И я организовала с ними игры, да так, что когда я уходила, мамочки этих детей, спрашивали, приду ли я на следующий день. На следующий день дети меня ждали, подвести нельзя, и я вновь поехала туда, взяла их с собой на спортивную площадку, познакомила с местными ребятами из соседней школы. Были дети из-под Одессы, Харькова, Белгород-Днестровского, Киева.

Так я за эти дни побывала в нескольких приютах. Знаете, это помогло не только мамам и детям, это помогло и мне перезарядиться, восстановить свои душевные силы, почувствовать востребованность, к которой я привыкла.

- А куда же направляются украинские беженцы, Марианна, вы в курсе?

- Я могу рассказать только об одном случае, с которым столкнулась, им помог Влад, у которого я жила. Семья из-под Одессы, родители и шесть детей, им был предоставлен дом в польской деревне. Я так поняла, что хозяйка дома, которая не живет в нем, отдала им его в пользование. Попросила сказать заранее, когда они переедут туда, чтобы обогреть дом, там все еще пользуются дровами. Местная община сказала, что берет на себя устройство детей в школы и училища. А родители смогут начинать работать на ферме.

- Значит, ваш педагогический опыт неожиданно пригодился в эти дни?

- Очень. Мне пришлось поддержать разные семьи, в разных ситуациях. Люди в шоке, а я знаю, что такое стресс, и немного умею помочь разрулить такое состояние. Кроме того, хочу сказать, что когда человек успокаивается и может трезво взглянуть на ситуацию, он сможет справиться со многим. Многие оказавшиеся беженцами, придя в себя, ищут работу, чтобы стать на ноги и не жить только благодаря социальной помощи.

- Сколько же дней вы пробыли в Польше, Марианна?

- Через два дня, увидев, что мне никто не позвонил и не сообщил о дате рейса на Тель-Авив, я решила взять инициативу в свои руки. Поехала вновь в еврейский центр, который, как оказалось, переместился в другую гостиницу, "Новотель". Он был полон еврейских семей в ожидании вылета, людей, которым негде остановиться  в Варшаве и все заботы о них взял на себя "Сохнут". В те дни гостиница была переполнена…

Что касается меня, то оказалось, я не зря волновалась, ибо моя фамилия случайно "выпала" из списков на вылет, в такой неразберихе все может быть, я понимала, и потому обрадовалась тому, что, наконец, все восстановилось, и я даже зарегистрирована на сам рейс. Восьмого марта нужно прийти на инструктаж…

- Вот тут и будет кульминация нашего рассказа?

- Да, 8 Марта, уже не ожидая звонков и понимая, что можно "потеряться" в списках, я приехала  в гостиницу с утра. Инструктаж был намечен на вечер, так что терпеливо ждала и немного походила по Варшаве. И вот вечер. Нас собирают в большом зале, начинается перекличка. И вдруг я слышу, как объявляют: "Варшавская Валентина", и вижу, в другом конце зала откликается женщина. Я была следующей в списке и увидела, что женщина тоже смотрит на меня. Сразу после инструктажа мы пошли навстречу друг другу.

Ну что можно сказать… Как описать эту встречу? Нужно это представить. Как мы стоим рядом, я спрашиваю Валю, как зовут ее отца, и она мне отвечает – Борис Рафаилович. Это имя и отчество моего отца. А когда я спрашиваю имя бабушки, папиной мамы, мы вместе одновременно говорим ее имя – Фрида Шмульевна...

И тогда Валя в изумлении говорит: "Так вы же моя сестра!"

**

Здесь я хочу сделать маленькое отступление и рассказать о второй героине этой истории – так, как рассказала мне о ней Марианна.

Оказалось, что Марианна ничего не знала о жизни своего папы после того, как тот ушел из семьи. Борис Варшавский через несколько лет женился второй раз, и вскоре родилась у него дочь Валентина. Она младше Марианны на восемь лет. А вот Валя однажды обнаружила в документах папы запись, что у него есть дочь от первого брака. И пыталась ее разыскать. Но розыски не увенчались успехом. Мало того, и Марианна, и Валя участвовали в деятельности еврейских организаций Киева, бывали на разных мероприятиях, но всегда это происходило параллельно.

А впрочем, подумалось мне сейчас, они могли бы и идти по одним улицам, ехать в одном вагоне метро, и тоже не знать, что они – сестры... Если бы не это удивительное стечение обстоятельств. То, что обе бежали из Киева, что обе приехали в Варшаву, что Марианну забыли включить в списки и поэтому они вместе оказались в одной гостинице во время этого судьбоносного инструктажа.

Ну а дальше… Дальше были и слезы, и улыбки, и объятия. Рассказы о жизни друг друга…

Борис Варшавский разошелся и во второй раз. Он вернулся жить к своей матери. Но Валя продолжала сохранять отношения с отцом, которые стали ближе после смерти ее мамы. Сегодня уже нет и Бориса. Его не стало в 2014 году. У Марианны – сын Павел, у Вали – сын Никита и дочь Маша. Любопытно, рассказывает Марианна, что так же, как Павел приехал в Израиль по программе "Маса", сын Вали приехал в Израиль по проекту "Наале" и тоже остался здесь, вдали от матери, недавно завершил службу в армии. И они даже чем-то похожи, их мальчики, говорит Марианна. Интересно и то, что обе сестры не поменяли при замужестве фамилию, так и сохранив фамилию отца, которая и помогла им опознать друг друга.

Конечно же, далее путь в Эрец-Исраэль сестры Варшавские держали вместе. За десятки лет, которые они прожили в одном Киеве, но вдали, незнакомыми людьми, у них накопилось что рассказать друг другу, о чем поговорить. И объединила их репатриация в Израиль.

- Часа полтора мы не могли оторваться друг от друга, хотелось поделиться всем, что накопилось за эти годы. Далее мы были вместе, помогали друг другу, - рассказывает Марианна. - Трагедия и счастье во время войны идут рука об руку. Так и случилось в этой истории.

Хочется больше историй о счастье и меньше трагедий. А Марианна и Валентина Варшавские нашли друг друга, и, похоже, что эта история – луч света в большой тьме, которая накрыла людей сейчас...

Пусть же она поскорее рассеется.

(Фотографии из семейного альбома героини очерка)